Кровь на мечах. Нас рассудят боги. Дмитрий Гаврилов

раз и трусливо сиганула в небо.

      Дружины Рюрика и его родичей хлынули в город со всех сторон. Варяги двигались молчаливые и злые, как волки северных лесов. Завидев горы трупов, всадники придержали коней.

      На земле лежали те, кто еще недавно оставался защищать град на время короткой отлучки князя – друзья и товарищи по оружию, славяне, мурманы, свеи. Варяги узнавали тех, с кем пройдено немало битв, с кем делили хлеб и кров, радости и лишения, но никто не вскрикнул. Даже князь молчал и частокол разглядывал с каменным лицом, будто не признал в убитых собственных детей и жен.

      – Никого не щадить, – ровным голосом произнес Рюрик. – Ворота высадить.

      Спешенные княжьи дружины выступали неторопливо. Летели стрелы и дротики, но ни один из варягов не пытался увернуться, даже щиты поднимали нехотя. И падали беззвучно, с гордостью. На ворота навалились толпой, дерево затрещало, заскрипело, но створки выдержали первый натиск.

      И ни одного крика, ни одного шумного вздоха.

      По ту сторону частокола тоже молчали, только гул взводимых тетив напомнил, что за стеной есть люди, и эти люди жаждут крови так же сильно, как Рюрик и его ближние.

      Снова навалились, злее. Ворота заскрипели громче, в царящем беззвучии этот скрип был подобен плачу… Тишину сменило тяжелое дыхание. Казалось, не люди дышат, а сама земля. Опять навалились на створы, ударили разом, вышибли и ринулись в проем, принимая на себя первый залп…

      Князь присматривал за боем издалека. В него тоже метили, но лишь две стрелы на излете пробили кожаный доспех, клюнув в грудь против сердца. Он не заметил.

      – Рубите колья. Эй, кто с секирами? Сьельв! Людей к стене!

      Послушные слову Рюрика могучие варяги принялись за бревна, кто справа, а кто слева. Ярость воинов была столь велика, что частокол обещал стать щербатым в скором времени.

      За спиной князя уже перестраивали свои отряды Сивар и Трувар. Завидев головы племянников, они сами ринулись вперед, увлекая воинов.

      Но даже когда Сивар вскрикнул, схватился за грудь и рухнул с коня, даже тогда Рюрик не шелохнулся.

      Трувар поворотился:

      – Знахаря, быстро!

      Дружинники оттащили тело брата в сторону, стянули шлем, усадили так, чтобы смог видеть ход битвы. Сивар взялся за стрелу, но ему придержали ладонь, чтобы не навредил.

      Олег вперил невидящий взгляд в небо, побледнел, черные круги под глазами заметны даже с десятка шагов. Изредка шурин князя передергивал плечами, что-то шептал. В руках у северянина большой лук, все знали: стрелы Одд носит постоянно при себе, они длиннее обычных, он сам изготовлял их с большим искусством.

      При нем же неотлучно был и младший брат – Гудмунд. Этот с тяжелым топором и мурманским щитом хладнокровно разглядывал врагов. Северяне стояли поодаль, ожидая знака предводителя. Но Олег не спешил…

      – Следите во все глаза, как Сьельв прорубит бреши – заходим разом, никого не выпускать! – обернулся он к мурманам. – Этих оставим князю.

      В возникшем проеме ворот застыли, оскалившись клинками, воины