Человек с того смеха. Александр Каневский

Извини, я буду гримироваться, сейчас мой выход… Ну, рассказывай, рассказывай, что тебя привело?.. Директор?.. Приказ?.. Год до пенсии?.. Причём тут пенсия – ведь ты ещё молодцом!.. Расскажи про свою диету. Хотя, это ни к чему: на меня никакие диеты не действуют. Ничего не поделаешь: фигура предаёт нас в самый ответственный момент, когда на лицо уже рассчитывать не приходится… У поляков есть поговорка: «Объедаясь, вы собственными зубами роете себе могилу». При моём аппетите я уже вырыла котлован для всего нашего коллектива…Да, да, я тебя понимаю: всё это похоже на издевательство… А думаешь, надо мной не издеваются? Меня уже дважды спрашивали: «Почему вы не снимаетесь в кино? Ведь уже есть широкоэкранные фильмы»… Конечно, надо бороться, справедливость всегда восторжествует… Галка! Как я счастлива тебя видеть! Как я люблю встречаться с однокашницами!.. Расскажи о своей личной жизни – ты помнишь, каким я пользовалась успехом? У заслуженных, у народных?.. И это нормально: до тридцати нас любят пожилые, после тридцати нас любят мальчишки, а в промежутках мы выходим замуж.. Да, да, всё, что ты рассказываешь, ужасно и… Стоп! Это мне звонок. Как я рада, что мы поболтали…

      Она рванулась к выходу, но Басова преградила ей дорогу:

      – Так ты подпишешь письмо?.. Отвечай прямо: да или нет?

      Марина положила ей руки на плечи:

      – Галочка! В жизни не всё так просто, как тебе кажется. Я, наконец, представлена к званию. В театре много завистников. И если я буду замешана в какой-нибудь истории… Ты понимаешь?..

      Отодвинула подругу в сторону, выпорхнула на сцену и сразу же вошла в образ:

                                       Я – маленькая пчёлка,

                                       Я целый день жужжу,

                                       Я – маленькая пчёлка,

                                       Меня зовут Жужу!..

      Басова прислонилась к подоконнику. Хотелось кричать от обиды. Всё! Больше она никого просить не будет… И вдруг в памяти выплыло лицо обидевшего её самодура… Нет, не всё!.. Есть ещё Костюков. Она слышала, что он сейчас занимает какой-то большой пост в Министерстве. Когда-то он первый пригласил её на работу и первый поздравил с успехом… Эх, дура, дура! Надо было сразу идти к нему…

      Костюков только что окончил приём. Он очень спешил. За последние два года он, наконец, вырвался в отпуск. Целый месяц без заседаний, целый месяц – солнце и море!..

      Секретарша подала ему записку:

      «Дорогой Илья Ильич! Вы помогли мне на старте – теперь помогите на финише. Но сначала помогите прорваться сквозь заслон секретарши. Ваша крестница».

      Если бы Костюков дочитал записку до конца, он бы обязательно вспомнил, кого называл крестницей. Но он спешил, он мысленно был уже в Сочи. И на записке появилась резолюция: «В отдел кадров. Разобраться».

      Через десять минут на площадь с воем ворвалась «скорая помощь»…

      Это были совсем не злые люди. Узнав о несчастье, они бросили все дела и примчались в больницу. Они сидели в вестибюле на длинном белом диване. Каждого мучили угрызения совести.

      – Я