Человек с того смеха. Александр Каневский

ладно! Сам говорил, что вам уже второй день зарплату не платят.

      – Это всё из-за него: развалил организацию! – Парень развернул газету – в ней были пирожки. – Бери, ты ведь тоже не обедал.

      Они оба стали энергично жевать. Мне стало дурно от одного вида этих пирожков. В такую жару мне вообще противна всякая пища. А с заднего сидения доносилось:

      – … Четыре лапки, две головки, пупки, два сердца – вот тебе холодец. Шейки можно начинить – это ещё порции. Потом восемь четвертей. И ещё бульон…

      – Ты очень хорошо умеешь разделывать кур.

      В голосе женщины звучали любовь и гордость.

      – Я теперь всегда тебе буду разделывать.

      – А ей ты разделывал?

      – Когда-то раньше. А теперь нет. Теперь каждый сам себе разделывает. Я ей только покупаю. У неё ведь больные ноги. Ты же знаешь.

      – Я знаю.

      Продолжая жевать, парень в тельняшке изливал душу товарищу.

      – Ты когда-нибудь пил соду с сахаром? Вот это манера его исполнения. Он ведь не поёт – он о чём-то шепчется с публикой. И ещё режиссирует. Недавно поставил программу «Бригантина», стоила тридцать тысяч. Через неделю со страшным скандалом провалилась.

      – Большому кораблю – большое кораблекрушение, – пошутил очкарик.

      Но рассказчик даже не улыбнулся.

      – Знаешь, как его у нас называют? Иванушка-худручок!

      – Слушай, с чем эти пирожки?

      – С изжогой.

      Уже три часа. В шесть Юлька идет на «йогу». Это её новое увлечение после того, как она перестала прыгать с парашютом. Интересно, как она отреагирует на то, что я её не встречу после занятия?

      На одной из остановок в автобус вошла чистенькая, аккуратная старушка, светлая, как полнолуние, и опустилась рядом со мной. Её лицо сплошь было изрезано весёлыми и подвижными морщинками. Его можно было использовать для плаката: «Боритесь с оврагами!» Поставив на колени портфельчик, такой же аккуратный, как и она сама, старушка улыбнулась мне, как старому знакомому, отчего морщинки совершенно обнаглели и рванулись куда-то за уши.

      – Домой возвращаюсь. Угадайте, где я была? Целый месяц!

      Послал бог собеседницу. Теперь придётся всю дорогу вести содержательный разговор.

      – Не умею угадывать, – буркнул я.

      Но старушка не обиделась. Я нужен был не как участник беседы, а только, как повод.

      – В институте геронтологии. Знаете, где стариков изучают. И лечат. Вы спросите, поправилась я или нет.

      Это уже легче: повторять готовые вопросы. Это я могу.

      – Вы поправились?

      – Чувствую себя лучше. Но больше к ним не поеду. Знаете почему?

      – Почему?

      Я подавал ей нужные реплики, как Белый клоун Рыжему.

      – Каждый день им надо говорить, где у тебя заболело, где закололо…

      – Старуха, а туда же – едет зайцем! – гаркнула со своего места кондуктор.

      Старушка засуетилась.

      – Что вы! Обязательно возьму. Я вас просто не заметила.

      – Очки надень!

      У старушки от неожиданности