Дюна. Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник). Фрэнк Герберт

Хават… Пауль припомнил, как вел себя на совещании старый ментат – едва уловимые колебания, признаки беспокойства…

      Да, Хават чем-то глубоко встревожен.

      – Тебе, наверное, лучше всего остаться на ночь здесь, сын, – сказал герцог. – Все равно скоро рассветет. Я сообщу твоей матери. – Он тяжело поднялся. – Почему бы тебе не сдвинуть вместе несколько кресел и не прилечь отдохнуть?

      – Я не устал, отец.

      – Ну, как хочешь.

      Герцог заложил руки за спину и принялся вышагивать взад-вперед вдоль стола.

      Как зверь в клетке.

      – Ты собираешься обсудить с Хаватом возможность того, что среди наших людей есть предатель? – спросил Пауль.

      Герцог остановился напротив сына и сказал, глядя в темноту за окнами:

      – Эту возможность мы обсуждали много раз.

      – Старуха казалась такой уверенной в этом, – сказал Пауль. – И то послание для матери…

      – Меры предосторожности приняты, – сказал герцог. Он оглядел комнату, и в его глазах сверкнула ярость загнанного зверя. – Оставайся здесь. Мне надо обсудить с Суфиром кое-что насчет командных пунктов. – Герцог повернулся и быстро вышел, коротко кивнув у двери охранникам.

      Пауль смотрел на то место, где стоял отец. Оно опустело даже раньше, чем герцог вышел из комнаты. И Пауль вспомнил слова старухи: «…твоего отца не спасет ничто».

      В тот первый день, когда Муад’Диб с ближними его ехал по улицам Арракина, некоторые из людей, стоявших у дороги, вспомнили легенды и пророчества и отважились прокричать: «Махди!» Но этот их крик был более вопросом, нежели утверждением, ибо тогда существовала лишь надежда, что был он Лисан аль-Гаибом, Гласом из Внешнего Мира, предсказанным много веков назад. Взгляды их были прикованы также и к его матери, ибо все слышали, что была она Бене Гессерит, и потому сочли ее чем-то вроде второго Лисан аль-Гаиба.

(Из учебника «Жизнь Муад’Диба» принцессы Ирулан)

      Герцог нашел Суфира Хавата – тот сидел один в угловой комнате. За стеной работали – устанавливали и налаживали аппаратуру связи, но здесь было довольно тихо. Герцог успел окинуть взглядом все помещение, пока Хават поднимался из-за стола, заваленного бумагами. В этом закутке с зелеными стенами, помимо стола, было еще три кресла на силовой подвеске, со спинок которых поспешно стерли букву «Х», – там виднелись пятна, немного отличные по цвету от всей обивки.

      – Эти кресла достались нам в наследство от прежних хозяев, но они вполне безопасны, – сказал Хават. – А где Пауль, сир?

      – Я оставил его в комнате совещаний. Я решил, что ему стоит отдохнуть, и избавил от своего присутствия.

      Хават кивнул, прошел к двери в соседнюю комнату и прикрыл ее. Шум помех и треск разрядов, доносившиеся оттуда, стихли.

      – Суфир, – вздохнул Лето, – я вот думаю об имперских и харконненских запасах Пряности.

      – Что вы имеете в виду, милорд?

      Герцог поджал губы:

      – Склады могут быть разрушены…

      Увидев,