Темная душа: надо память до конца убить. Ирина Павловна Токарева

осведомленный человек для вашей дикой местности.

      Бойс весело рассмеялся.

      Год прошел с тех пор как на одной из лондонских выставок они познакомились с двумя юными художниками, друзьями, вроде них самих. После вечера возлияний и споров выяснили, что нашли единомышленников, мечтателей, готовых воевать, менять стереотипы, творить по собственному замыслу в обход академизма, как творили Рафаэль, Перуджино, Фра Анжелико. Так в Лондоне родилось и теперь ожидало их готовое к действиям молодое прерафаэлитское братство.

      «Сотни, тысячи путей перед нами, – подумал Милле, плотнее обматываясь шарфом и разглядывая заплетенную в косички гриву коренастой пони, медленно, но верно влекущей кэб вверх по пригорку, – горизонт бесконечен, сил – в избытке. Сколько всего мы сможем сделать вместе, Россетти, Хант, я, Бойс. Сколько всего изменим…»

      – Знаешь, здесь у нас верят – человек, которого ты встретишь в Бельтайн, изменит твою жизнь навсегда, – проговорил Бойс, вырывая Милле из раздумий.

      – Неужто?

      – Да. Смотри, Милле, как бы тебя не окрутила хорошенькая селяночка, чтобы из художника превратить в добропорядочного фермера.

      – А сам ты кого опасаешься? Темпераментной колдуньи верхом на метле?

      – Я, – синие глаза Бойса блеснули озорством, – как раз ничего не имел бы против темпераментной колдуньи. Смотри, мы почти приехали. Вон мой дом, Милле.

      Повозка подползала к обширной подошве холма. К вершине по одному из склонов вбегала дорога. Там, кутаясь в прохладных высотах, стояло поместье Тэнес Дочарн.

      Приезд Милле отмечался с помпой. Родители Бойса распорядились накрыть обильный стол в готической зале с мраморными полами и гобеленами на стенах, отапливаемой аж тремя каминами, устроили нечто вроде пира на старый манер.

      – Мы безмерно рады вашему приезду, Джон, – обезоруживающе улыбнулась мать Бойса.

      Джон церемонно склонился над своей тарелкой, стараясь скрыть смущение. Он знал миссис МакГрей заочно, по письмам, которые она писала ему в период болезни Бойса. Но и представить себе не мог, что эта женщина, пишущая изысканным почерком, настолько хороша собой. Девичий стан, грустные глаза глубокого сине-зеленого оттенка, все еще свежая, белая кожа. Сын перенял ее аристократическую красоту, статью пойдя в мощного отца.

      – Задержусь ровно на столько, чтобы не надоесть вам, миледи.

      – О, ну тогда вам придется поселиться у нас!

      – Простите меня, миледи, но я не мыслю жизни без Лондона.

      По рассказам друга Джон знал, что леди Элеонора вышла замуж в восемнадцать лет, когда ее избраннику, лорду МакГрею, было почти сорок. На момент второго брака шотландец много лет вдовствовал, был почти разорен. Он имел сына от первого брака, но тот пропал без вести в юном возрасте, не вернулся домой с охоты. Когда это случилось, лорд был уже женат на Элеоноре, общему сыну супругов Лайонелу было около пяти лет.

      За счет богатого приданного, которое принесла с собой Элеонора, происходившая из купеческой семьи, не аристократичной, зато