Преступление отца Амаро. Жозе Мария Эса де Кейрош

ли, мне приходит в голову, что неловко жить в доме, где есть молодая девушка…

      – Что за ерунда! Вы – жилец и живете, как в гостинице. Не говорите глупостей.

      – Нет, нет, отец-наставник, поверьте, что я прав…

      И он вздохнул. Ему хотелось, чтобы каноник вызвал его на откровенность.

      Тот поглядел на него пристально.

      – Скажите откровенно – вы находите плату слишком высокой?

      – Нет, – возразил Амаро нетерпеливо.

      – Так в чем же дело? Должна же быть какая-нибудь причина для этого. Мне кажется, что лучше такого дома трудно найти.

      – Конечно, конечно, – согласился Амаро, возбужденно шагая по комнате. – Но мне неловко оставаться. Не поможете ли вы мне найти недорогую, скромно меблированную квартирку? Вы лучше меня знаете толк в таких делах.

      Каноник помолчал, медленно поглаживая подбородок.

      – Гм… недорогую квартирку… – проворчал он, наконец. – Что же, надо будет подумать… Может быть, оно и, правда, лучше.

      – Понимаете ли вы? – начал было Амаро, наклоняясь к канонику. – Дом сеньоры Жоаннеры…

      Но в это время отворилась дверь, и в комнату вошла дона Жозефа. Начался общий разговор об обеде у аббата, о болезни полного каноника Саншиша, и в результате Амаро ушел от Диаса даже довольный, что он «не открылся ему».

      Каноник остался сидеть у стола. Решение Амаро уехать от сеньоры Жоаннеры было в сущности даже приятно старику. Устроив молодого священника на квартире на улице Милосердия, он уговорился с хозяйкою, что перестанет давать ей обычную сумму, которую он аккуратно приносил ей в конце каждого месяца в течение нескольких лет. Но он скоро пожалел об этом поступке. Когда не было жильцов, сеньора Жоаннера спала одна в первом этаже, и каноник мог спокойно наслаждаться ласками своей старой подруги. С приезда же Амаро сеньора Жоаннера перешла спать наверх рядом с комнатою дочери, и каноник сразу понял все неудобство этой перемены. Приходилось выбирать время, когда Амелия обедает где-нибудь в гостях, а прислуга уходит за водою. В результате важный каноник, сделавшийся на старости лет порядочным эгоистом, был лишен правильного гигиенического удовлетворения своих потребностей и попал в положение школьника, который любит учительницу. Если бы Амаро уехал теперь, сеньора Жоаннера перешла бы снова спать вниз, и каноник получил бы возможность наслаждаться прежними удобствами. Правда, пришлось бы опять давать некоторую сумму на хозяйство, но ничего не поделать! Лучше уж давать деньги, чем терпеть неудобство.

      – По крайней мере буду жить всласть, – закончил он вслух свои размышления.

      – О чем это вы разговариваете сами с собой, братец? – спросила дона Жозефа, начавшая дремать в кресле рядом с ним.

      – Я обдумывал, как мне обуздать плоть во время поста. – ответил он, смеясь густым басом.

* * *

      Амаро был уже дома в это время и шел наверх пить чай, ожидая увидеть в столовой грозно настроенную сеньору Жоаннеру. Но он застал за чаем одну Амелию; услышав его шаги на лестнице, она быстро схватила работу и склонилась