Кому на Руси жить хорошо. Николай Алексеевич Некрасов

в ответ на рассуждения Савелия замечает иронически:

      «Ты шутишь шутки, дедушка! —

      Сказала я. – Такого-то

      Богатыря могучего,

      Чай, мыши заедят!»

      Трагедия, случившаяся с Савелием, когда он не уследил любимого внука Демушку, смягчает сердце богатыря. Смерть мальчика он воспринимает как наказание за прошлый грех убийства. Из бунтаря в финале поэмы он превращается в религиозного подвижника, уходящего на покаяние в Песочный монастырь.

      Пришел я из Песочного…

      Молюсь за Дему бедного,

      За все страдное русское

      Крестьянство я молюсь!

      Но и религиозное подвижничество Савелия отмечено крайностью резкого перехода от стихийного бунтарства к безграничному долготерпению и смирению со всем, в том числе и с тяжким общественным грехом крепостничества.

      Терпи, многокручинная!

      Терпи, многострадальная!

      Нам правды не найти.

      «Да почему же, дедушка?»

      – Ты – крепостная женщина! —

      Савельюшка сказал.

      Матрена Тимофеевна по мужеству и жизнестойкости – ровня Савелию-богатырю. Но есть в ее характере и явное преимущество: она не терпит – она действует, борется с жизненным злом, ищет и находит выходы из самых драматических обстоятельств. Если в «Морозе, Красном носе» Некрасов с горечью говорил об измельчании «величавой славянки» («Ты вся – воплощенный испуг, ты вся – вековая истома»), то в «Кому на Руси жить хорошо» эта славянка вернулась в лице Матрены Тимофеевны, сильной духом, волевой женщины, которая говорит о себе:

      Я потупленную голову,

      Сердце гневное ношу!..

      Деятельный характер Матрены отнюдь не противоречит ее религиозности. Вспомним, как в трудную минуту жизни, отправляясь в губернский город спасать мужа от рекрутчины, она молится в зимнем поле, на белоснежной равнине, под звездами, обращаясь к Матери Божией, Владычице и Заступнице народной, касаясь снежной скатерти горящей головой:

      «Открой мне, Матерь Божия,

      Чем Бога прогневила я?

      Владычица! во мне

      Нет косточки неломаной,

      Нет жилочки нетянутой,

      Кровинки нет непорченой, —

      Терплю и не ропщу!

      Всю силу, Богом данную,

      В работу полагаю я,

      Всю в деточек любовь!

      Подобно Достоевскому и другим классикам русской литературы, Некрасов спорит с тем мироотречным уклоном в православии, который проявлялся и у деятелей русской церкви, и в народной среде. Став религиозным подвижником в конце жизненного пути, Савелий готов отвернуться от грешной земли как юдоли плача и страданий и проповедовать полное смирение со злом мира сего. Некрасов в поэме утверждает другие, освященные христианским вероучением активные формы противостояния злу, вплоть до пресечения его силой. Обращаясь к народу, он говорит: «Чем хуже был бы твой удел, Когда б ты менее терпел?» Социальная пассивность духовенства тоже наводит его на грустные мысли, особенно в пореформенную эпоху.

      Те же