Мой Ванька. Алексей Лухминский

его на руках.

      На её лице удивление, но она подчиняется беспрекословно.

      Эта идея родилась у меня только что. Я понял, что мне помогают! Если буду носить мальчика на руках, то втяну его в своё здоровое поле и с болезнью мы будем бороться вместе. Беру Вовку на руки и, покачивая, начинаю ходить по комнате.

      – Дядь Саша… Ты меня, как маленького, носишь, – шепчет он, обнимая за шею.

      – Не как маленького, а как больного. Давай вместе говорить: болезнь, уйди… уйди… уйди…

      Хожу, держа мальчика, и мы вместе шепчем. Родители стоят тут же и пялятся на меня. Делаю им головой знак – пошли вон!

      Уходят… Вовка уже спит у меня на руках, а я всё ношу его и молюсь об исцелении. Прошло больше часа, и хоть я мужик сильный, но даже у меня руки уже отваливаются.

      – Саша, – шёпотом зовет меня Димка, – давай я его поношу.

      – Не мешай. Я его не просто ношу. Я лечу его своим полем. Иди отсюда.

      Я не могу сейчас прекратить это действо, поскольку понимаю, что должен почувствовать, когда могу положить мальчика на кровать. А я пока этого не чувствую, хотя дышать он стал лучше. Касаюсь губами его лба. Да и температура спала. Даже вспотел…

      – Родители… – тихо зову я.

      Приходят оба.

      – Катя, переодень… И измерь температуру. Димк… Сделай мне кофе!

      – Давно уже собирался, – улыбается он. – Пошли.

      Жадно глотаю горячий кофе.

      – Сашка… Если всё обойдётся – я твой должник!

      – Иди ты! Я хоть и не давал клятву Гиппократа, но больного оставить не могу. Вот сейчас попью и снова поношу его.

      – Может, спать? Ты вообще оставайся! Куда ты в три часа ночи поедешь?

      – Ладно. Ты, пожалуй, прав. Хорошо… Я к Вовке. Возвращаюсь в комнату. Беру снова мальчика на руки. Опять ношу его, меряя комнату из конца в конец. И вот что-то будто меня отпускает. Вовка сладко спит на руках и дышит спокойно. Сколько времени там? Полчетвёртого… Осторожно укладываю его на кровать. Беру трубку, слушаю…

      – Ну что? – нетерпеливо спрашивает Катя сзади меня.

      – Неплохо… Сама не видишь?

      – Боюсь поверить, – устало признаётся она.

      В первый раз вижу, чтобы она в моём присутствии улыбнулась.

      – Саша, иди… Я тебе постелил, – зовет Димка. – Давай ложись!

      Утро. Подхожу и, стараясь не разбудить Вовку, начинаю его слушать.

      – Ну? – шёпотом спрашивает Димка из-за моей спины.

      – Всё гораздо лучше. Слышишь? Он почти нормально дышит. Прямо спящему, делаю Вовке ещё один укол жаропонижающего.

      Вечером очередной раз завёз Даше деньги.

      – Сашка, так ты ещё и педиатр? – она весело удивляется, выслушав мой рассказ. – Надо будет взять на заметку! Ты так его и носил три часа?

      – Конечно. Я же парень здоровый.

      – То есть ты хочешь сказать, что Серёжу тебе доверять можно?

      Не пойму, она иронизирует или говорит серьёзно.

      – Ну не знаю… Если на руки, то мне даже страшно. Такие нежные косточки, и я со своими лапами…

      У Даши такая улыбка! Садится мне на колени и прижимает мою голову к груди.

      – Горе