По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову. Николай Гарин-Михайловский

сообщил неприятную новость: на ближайшем перекате нас пересадят на другой буксирный пароход «Адмирал Козакевич» – родной брат, впрочем, по конструкции с нашим.

      Неприятность в том, что придется простоять по этому поводу до утра.

      Так и случилось: пришли на перекат, где ждать нам пароход, часов в пять вечера, и бросили посреди реки якорь.

      С горя занялись стрельбой в цель: бросали в воду бутылки и стреляли в них. Карабин Маузера оказался вне конкуренции. Получили, как и у казаков, так и здесь, несколько предложений продать его. Оказывается, что во Владивостоке цена ему семьдесят рублей, тогда как я заплатил в Петербурге тридцать шесть рублей. Если и во всем такая же разница, то, несмотря на порто-франко[4], вплоть до Иркутска от Владивостока, расход на перевозку купленного, пожалуй, оправдается.

      Странное это порто-франко, на протяжении четырех тысяч верст в глубь страны: тут ли не быть дешевой жизни, а между тем нет в мире более дорогого уголка.

      – Дорого, как в игорном доме, в этой Сибири, – отозвался как-то о здешней Забайкальской Сибири один чиновник, – сторублевка – не деньги.

      Чей-то товар выгружается, какого-то злополучного, отсутствующего хозяина. Не ждать же его.

      – Эй, кто желает за счет хозяина выгружать?

      – Давай, – неторопливо встает с бревна казак, представитель артели, дожидавшейся давно настоящего случая.

      – Сколько слупите? – завистливо осведомляется у него команда.

      – Небось не ошибемся.

      – Копеек десять?

      – Да, а кто меньше ему сделает?

      Прогрессирует ли жизнь при таких условиях? Выдерживает, конечно, только скупщик и сбытчик краденого или хищнического золота. Да китайцы.

      Мы разговариваем с капитаном о перекатах и мелях, препятствующих судоходству по Амуру.

      Деятельность в этом отношении министерства путей сообщения только начинается. В прошлом году пришли две землечерпательные машины (что значат эти две машины на тысячи верст?), но все лето простояли где-то на мели. В этом году они приготовляют себе зимний затон.

      Расставили было створы, наметили фарватер, но прошлогоднее, совершенно исключительное наводнение весь фарватер изменило, и теперь никто уж не руководствуется установленными сигналами.

      – Теперь все старые лоцмана насмарку, – вся наука теперь яйца выеденного не стоит.

      Целый класс людей насмарку! Хорошо, кто вновь успеет пройти эту науку, а для многих это уже отставка, и без пенсии.

      В этом году особое мелководье, и пароходчики после хороших лет льют теперь горькие слезы.

      Мелководье и полноводье чередуются здесь, по наблюдениям местных жителей, пятилетием: пять лет полноводных, за ними пять мелководных.

      Если хорошенько во все это вдуматься, то, пожалуй, что во всех отношениях, и политическом, и экономическом, и военном, железная дорога необходима для этого края протяжением две с половиной тысячи верст от Сретенска, с Владивостоком

4

беспошлинный провоз (итал.).