По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову. Николай Гарин-Михайловский

русскую пословицу: «Тише едешь, дальше будешь».

      Но так нельзя. Держим военный совет, и в результате Н. А., моряк и я идем на почтовый пароход, с которым приехал г. Р. и который ждет пассажиров из Сретенска, чтобы пересадить их к себе и ехать в Благовещенск.

      Очень любезный капитан разводит руками и показывает телеграмму агента о точном количестве пассажиров. После энергичных переговоров получаем наконец согласие его на пять мест.

      Только что сошли с парохода, подходит капитан другого стоящего здесь буксирного парохода и говорит:

      – Получил телеграмму ехать назад, в Благовещенск. Через два часа еду. Если хотите, могу вас взять с собой.

      Хотим ли мы?!

      Пусть опять буксирный и без буфета, только бы ехать.

      Спешим домой. Новая беда: H. E. неизвестно куда ушел на охоту.

      Беда с молодыми охотниками. В час дня какая охота?

      Ищи его теперь. Назначили пять рублей тому, кто его найдет, а сами принялись укладываться и обедать.

      Три часа, мы уже на пароходе «Михаил Корсаков» и едем до Благовещенска без H. E.

      Любезный лейтенант Р. взялся доставить ему записку и устроить его на пассажирском пароходе.

      Пароход наш в 400 сил, сидит 3 фута, на ходу 3½ фута, а при полной скорости, когда заливает от хода палубу, опускается до 4 футов. Мы идем со скоростью двадцати семи верст в час, но скоро начнутся перекаты, и тогда пойдем тихо.

      Собственно, пароход несравненно больше «Бурлака», но помещение наше хуже. Нам уступили столовую – небольшую каюту. Она внизу, с двумя небольшими круглыми окошками. Бросили жребий, кому где спать. Мне с Н. А. пришлось на скамье, доктору на столе, А. П. под столом. Впрочем, оба они устроились на полу. Кормить нас взялись, чем бог пошлет, и с условием не быть в претензии. После двадцатидневного сухояденья, о каких претензиях может быть речь?

      Большая часть команды – китайцы. Нам прислуживает подросток китайчонок Байга. Он юркий, живой, полный жизни и веселости. Говорит, как птица.

      У китайцев множество горловых и носовых звуков, чрез разные наши «р» они прыгают, и поэтому в их произношении наш русский язык немногим отличается от их китайского.

      Перед самым отходом появился на берегу чиновник рабочий. Сегодня он трезв и задумчив, Лицо интеллигентное и испитое.

      Я спросил его:

      – Как ваши дела?

      – Сегодня была работа.

      – Много заработали?

      – За полдня три рубля.

      – Хороший заработок.

      – А много ли его? И пароходы не каждый день приходят, а через два месяца и конец всему, а зимой и копейки негде добыть здесь. Здесь казаки своим хлебом и не живут, да и на Аргуни в этом году хлеба нет.

      – На Аргуни большие посевы?

      – Аргунь весь Амур кормит.

      – А здешние казаки чем кормятся?

      – Да вот дрова для пароходов, а зимой извоз – это два главные их промысла.

      – Охота?

      – Нет, это уж на любителя.

      Тон чиновника-работника мягкий, ласковый, смущенный. Мы постояли еще немного и расстались.