Ненависть и прочие семейные радости. Кевин Уилсон

все кино насмарку.

      – Ну, в том случае – да, – согласился Томми.

      – Короче, я хочу сказать, что не собираюсь этого делать.

      Агент вновь ненадолго умолк. Анни показалось, будто в трубке слабым фоном слышны звуки какой-то видеоигры.

      – Знаешь, это не самая лучшая идея. У тебя сейчас, может статься, оскароносная роль – а ты тут хочешь гнать волну?

      – Ты правда считаешь, что это оскароносная роль? – переспросила Анни.

      – Ну, это зависит от того, насколько сильные у тебя в будущем году будут соперницы. С женскими ролями, кажись, там будет жидковато, так что да – вполне даже возможно. Впрочем, мало ли что я там считаю, не обращай внимания. С «Крайним сроком» вон я и не думал, что ты вообще попадешь в номинацию – и гляди, чем все обернулось.

      – Ладно, я поняла.

      – Внутреннее чувство мне подсказывает, что лучше тебе раздеться – может быть, таково режиссерское видение сцены.

      – А мое внутреннее чувство с этим не согласно, – возразила Анни.

      – Это можно понять, только вот строптивых актеров, знаешь ли, не очень любят.

      – Я лучше пойду.

      – К тому же у тебя классная фигура, – добавил агент, когда Анни уже занесла палец, чтобы сбросить вызов.

      Анни попыталась связаться с Люси Уэйн, что как раз и снимала «Крайний срок», за роль в котором Анни номинировалась на «Оскар». В том фильме она играла стеснительную, подсевшую на наркотики библиотекаршу, которая снюхивается со скинхедами, причем, естественно, с трагической развязкой. Может, это кино было и не самым подходящим для ее актерского резюме, Анни прекрасно это понимала, – однако оно дало ее карьере хороший стартовый толчок. Анни доверяла Люси и на протяжении всех съемок чувствовала себя в умелых руках. Если бы Люси велела ей остаться топлес, Анни сделала бы это без вопросов.

      Естественно, Люси на звонок не ответила, а оставлять ей послание голосовой почтой в подобной ситуации Анни сочла не очень-то уместным. Итак, единственный надежный авторитет, способный ее успокоить, оказался вне доступа, а потому ей пришлось прибегнуть к немногим, еще оставшимся у нее, вариантам.

      Родители решили, что это в целом отличная идея.

      – Думаю, тебе было бы неплохо обнажиться полностью, – высказалась мать.

      – Чего же только топлес? – где-то на заднем плане громогласно возмутился отец. – Скажи им, что ты это сделаешь, если тот мужик, что у них в заглавной роли, снимет с себя подштанники.

      – А знаешь, он прав, – заметила мама. – Женская нагота в наши дни уже давно не вызывает бурного отклика. Скажи режиссеру, что, если он хочет пробудить реакцию публики, в его фильме надо показать чей-нибудь пенис.

      – Ладно, мне, похоже, ясно, что главной-то проблемы вы не уловили, – раздраженно сказала Анни.

      – А в чем проблема, детка? – не поняла мать.

      – Да в том, что я не хочу снимать перед ними блузку! И вообще не хочу ничего снимать! И уж совершенно точно не хочу, чтобы Итан снимал с себя подштанники! Я хочу, чтобы эта сцена в фильме осталась именно такой, как мы ее репетировали.

      – Ну, по мне, так это просто скучно.

      – Почему-то