Меч времен. Андрей Посняков

выпьем.

      – Пойдем, что уж… Вообще-то, я домой ехать хотел, но… А что, вы водки прикупили?

      – Вот-ки? Водицы?

      – А Веселый Ганс там, случай, не показывался? Такой фашистенок со «шмайссером», верней – с «МП-сорок».

      – Ганс? Знаю одного Ганса с готского двора… И еще одного – с Любека-града. Ох, и выжига! Палец в рот не клади, нет – всю руку проглотит.

      – Ага… Еще скажи – «Бриан, это голова!», «жилет пикейный»! Ладно, черт с тобой, пошли пьянствовать… А девочка… – Михаил не выдержал-таки, обернулся. – Все же хороша девочка… Как ты говоришь – раба? Ну и роли у вас какие-то… ругательные…

      Славен город, славен город

      Да на возгорье, да на возгорье! —

      пели-тянули сидящие у костров дружинники песню. Хорошо так выводили, собаки, душевно!

      Звон-от был, звон-от был

      У Николы колоколы, у Николы колоколы…

      Миша сам не заметил – заслушался. Ну надо же – чисто хор имени Пятницкого, а туда, как известно, халтурщиков да безголосых неумех не берут – тем на «фабрику звезд» дорожка прямая, да на какое-нибудь, не к ночи будь помянуто, «Евровидение».

      А Сбыслав – тысяцкий сын Сбыслав Якунович – веселый, молодой, красивый – все улыбался да подливал в чарку новому другу… Да уж – как-никак – друзья теперя!

      – А ну-ка, Сбышек! За дружбу сейчас с тобой выпьем!

      – От это дело, Мисаиле! Давай!

      Обожгло горло медом пьянящим, ах, ну до чего ж хмельно, вкусно! Так бы и пил, не кончалось бы питие.

      – Ох, и хорошее же у вас пойло! Поди медовуха?

      – Медок стоялый, ефремовский… Князь Александр Грозны Очи самолично за верную службу да доблесть воинскую пожаловал. Мне, не кому-нибудь! И с тобой поделиться велел!

      Михаил цинично прищурился и сплюнул:

      – Да неужели!

      – А ты думал?! Князь – он ведь все видит, все ведает!

      – Ну да, ну да… Прямо не князь, а особый отдел.

      – Ты вот что, Мисаиле… – понизив голос, Сбыслав огляделся по сторонам и подмигнул. – Вишь у старой ветлы шатер? Ну такой, белый?

      – Да не слепой.

      – Так эт – мой. А рядом – чуть поменьше, желтенький – для тебя, друже! Ежели спать похощешь, иди… А я покуда…

      Сын тысяцкого поднялся на ноги, пригладил кудри…

      – Эй, эй… Ты куда это? – заволновался Михаил. – А я с кем тут буду… буду пьянствовать?

      – Да я скоро, друже. Пойми ты – надо!

      – Ну, надо – так надо.

      Трое сватовья, трое сватовья,

      Трое большое, трое большое… —

      пели у костров дружинники.

      Первое сватовье, первое сватовье

      Да из Новгорода, да из Новгорода…

      Михаил послушал бы их, подождал бы приятеля… да почувствовал вдруг, что отлить охота. Уж так сильно припекло, что… Встал… Нет! Только попытался – да так и сел обратно наземь! Хорошо, не завалился в траву под радостный смех присутствующих! Совсем ведь ноги не слушались – вот она, медовуха-то! А ведь никак не скажешь, что опьянел так уж и сильно. И вот – поди ж ты…

      И