Меч времен. Андрей Посняков

парень был неплохо – светлая, видать, тщательно начищенная, кольчужка до колен, червленый треугольный щит с золоченым рисунком в виде проросшего креста, синий, с золотым узорочьем, плащ.

      Двое шведов с копьями в руках одновременно напали на дружинника спереди, третий же пытался оглоушить парня сзади, крутя в руках палицей.

      И оглоушил бы! Кабы не ринулся на выручку своему Михаил. В раж вошел! Поднял над головою клинок, заорал:

      – За Новгород и Святую Софью!

      Налетел вихрем – одному по копью шарахнул, другому, крикнул парню:

      – Берегись! Сзади!

      Тот быстро обернулся – и вовремя! Шведская палица едва не угодила ему в голову…

      – Спаси тя Бог, друже!

      – Не за что!

      Михаил ловко отбил натиск обозленного рыцаря. И на него тут же бросился второй. Ах вы, гады!

      Один удар… Второй… Третий…

      Хорошо, Миша успел подобрать брошенный «свеном» щит… Вражеский меч застрял в нем, едва не разрубив пополам. Однако! У москвичей что же, клинки заточены? Тупым так точно не разрубишь! Ну отморозки… Так ведь и до беды недалеко!

      – Справа, друже! – это крикнул тот парень, кудрявый, улыбнулся, взмахнув окровавленным клинком.

      Михаил повернулся, подставил клинок под секиру… Хороший меч – выдержал! А уж у шведа-то как округлились глаза! Видать, не ожидал…

      – В полон его, друже, в полон! – радостно заорал кудрявый. И что-то добавил по-немецки. Нет, скорей уж по-шведски.

      А ситуация – Миша краем глаза увидел – уже – прямо на глазах – изменилась. Наши побеждали – да так и должно было быть по сценарию.

      – За Новгород и Святую Софью!!!

      Уже появились вокруг рыцарей свои – новгородцы-дружинники. Кудрявый снова что-то бросил по-шведски, даже поклонился вражинам. Те – интересное кино! – тоже в ответ поклонились. Протянули мечи. Один – кудрявому, второй – Мише.

      – Полоняники наши, друже, – радостно улыбнулся кудрявый. Махнул рукой ратникам: – Уведите обоих, потом ужо разберемся с ними…

      И снова с улыбкой взглянул на Михаила:

      – Добро бьешься! Хоробр! Цтой-то я тебя не припомню?

      Он так и сказал – не «что-то», а «цтой-то» – так именно и говорили древние новгородцы, «цокали» вместо «ч» – «ц», а еще добавляли в слова лишние гласные. Миша об этом знал – все ж историк. Ну, москвичи, молодцы – все точно изобразили.

      – Ты из каких будешь? Уж точно не наш? Пелгусьев, цто ль?

      – Я сам по себе… точнее – мы.

      – А, – парень улыбнулся во весь рот. – Из охочих! Поди, своеземец, с дальних земель?

      – Лэтенант я, старшой, – ухмыльнувшись, пошутил Миша. – Михаил я, а ты кто?

      – Так и знал, цто своеземец. А меня Сбыславом кличут… Сбыславом Якуновичем, – парень гордо подбоченился. – Слыхал?

      – Слыхал. Тысяцкого сын?

      – Ого, и у вас в далеке про нас знают! Ты, Мисаил, с Заволочья или с Бежецкого Верха будешь?

      – С Заволочья… Металлостроем зовется. Ну, рад познакомиться!

      – И