Боги осенью. Андрей Столяров

огни ваших машин – но с этой минуты всеми его действиями руководит темный зверь. Причем сам человек об этом даже не подозревает…

      – Кто, Васька?..

      – Басох, – твердо повторила Алиса.

      – Смотри-смотри! Он уже уходит!..

      – Ну я не знаю, – протянула Алиса с сомнением. – Он ведь действительно толчется здесь чуть ли не каждый день.

      Больше мы к этому вопросу не возвращались. Однако тем же вечером вспыхнул спор, который произвел на меня сильное впечатление. Я что-то делал на кухне и вдруг услышал громкие голоса из комнаты Геррика. Вероятно, дверь туда против обыкновения была не закрыта. Говорили они по-русски, хотя не раз до этого переходили при мне на гортанный язык, звенящий многочисленными согласными. Мне казалось, что такой язык должен быть у людей, живущих в высоких горах. Язык ледников, язык долгого горного эха. Впрочем, Алиса с Герриком пользовались им не слишком часто: у нас нет тайн от воинов, у нас есть только некоторые личные отношения. Вообще мог бы уже давно говорить на языке Алломара.

      – А как? – спросил я.

      – Ну как? Открываешь рот и – говоришь…

      Тут мы, по-видимому, опять упирались в какую-то стенку. Так или иначе, я понимал сейчас каждое их слово. Геррик жестковато настаивал, чтобы Алиса немедленно покинула Землю. Говорил, что это безумие, здесь они все равно по-настоящему сражаться не смогут. Нечего подставлять под удар сразу двоих, в то время как некому защищать базу на Орисгедо.

      – Там – Гийом, – не менее упрямо отвечала Алиса.

      – Гийом, Гийом!.. – недовольно восклицал Геррик. – Гийому уже давно пора было бы быть здесь! Его место – тут, а не там, где вполне достаточно Герша!..

      – Пусть лучше – там, я, знаешь, не очень верю Гийому…

      – Он – наш брат, и не забывай, что сейчас он – единственный наследник Алломара…

      – Вот поэтому я ему и не верю, – твердила Алиса. – Вспомни Капараббаю – откуда Тенто узнал, что мы готовимся там обосноваться?

      – Прошу тебя, замолчи!..

      – Ни в чем нельзя быть уверенным, когда речь идет о Гийоме.

      Чувствовалось, что они оба сильно раздражены разговором.

      Алиса сказала:

      – Может быть, ты и прав, но у меня все равно нет сил на это.

      – Ну, теперь у тебя есть где взять силы, – странным голосом сказал Геррик.

      – Так ты его для этого посвятил?

      – Воин должен быть готов умереть за свой Дом…

      – Тише, пожалуйста, он может услышать, – сказала Алиса.

      Петли скрипнули, дверь, вероятно, плотно прикрылась, голоса сделались неразборчивыми и скоро совсем пропали.

      Речь у них, по-видимому, шла обо мне. Я был тем воином, который принес обет Дому Герриков, и глава Дома решал – умереть мне как воину или позволить пока жить дальше.

      Кажется, только тогда я впервые понял, насколько все это серьезно. Тень другого мира росла и все опаснее наползала на нас своим мрачным холодом.

      Прикосновение ее я почувствовал уже на следующий день.