Дикая утка. Генрик Ибсен

лучшего, единственного друга?..

      Ялмар. Да, но отцу твоему это, кажется, не понравилось. Я вообще ведь не бываю здесь в доме.

      Грегерс. Да, да, я слышал. Но надо же мне было повидаться с тобой, поговорить. Я, верно, скоро опять уеду… Да, мы с тобой старые товарищи, однокашники, а вот как разошлись наши пути. Лет шестнадцать-семнадцать не видались.

      Ялмар. Разве столько?

      Грегерс. Конечно. Ну, как же тебе живется? На вид хорошо. Ты почти раздобрел, таким солидным стал.

      Ялмар. Гм, положим, солидным меня вряд ли можно назвать, но, разумеется, я несколько возмужал с тех пор.

      Грегерс. Да, да. Наружность твоя не пострадала.

      Ялмар (несколько мрачно). Зато внутри каково! Там, поверь, совсем иное! Ты ведь знаешь, какое ужасное несчастье разразилось над нами за то время, что мы с тобой не видались.

      Грегерс (понизив голос). Что отец твой теперь?

      Ялмар. Не будем говорить об этом, дорогой мой. Мой бедный, несчастный отец, конечно, живет у меня. Больше у него ведь и нет никого на свете, у кого он мог бы жить. Но, знаешь, мне невыносимо тяжко говорить об этом. Расскажи лучше, как тебе жилось там, на заводе. Грегерс. Чудесно, – полное уединение, можно было вволю думать и размышлять о многом и многом… Иди сюда, устроимся поуютнее. (Садится в кресло у камина и усаживает Ялмара в другое рядом.)

      Ялмар (растроганно). Тебе, во всяком случае, спасибо, Грегерс, за то, что ты пригласил меня отведать хлеба-соли у твоего отца. Теперь я вижу, что ты ничего больше не имеешь против меня.

      Грегерс (с удивлением). Откуда ты взял, что я имел против тебя что-нибудь?

      Ялмар. Ну, в первое время все-таки имел.

      Грегерс. В какое первое время?

      Ялмар. После того крупного несчастья. Оно и понятно… с твоей стороны.

      Ведь и твоего отца чуть-чуть не втянули тогда в… во все эти ужасные истории.

      Грегерс. Так поэтому я должен был сердиться на тебя? Кто тебе вбил это в голову?

      Ялмар. Да уж я знаю, Грегерс. Твой отец сам мне говорил.

      Грегерс (пораженный). Отец! Вот что! Гм… Так это потому ты с тех пор ни разу и не дал мне знать о себе… ни единым словом?

      Ялмар. Да.

      Грегерс. Даже когда решил стать фотографом?

      Ялмар. Отец твой говорил, что лучше не писать тебе ни о чем.

      Грегерс (глядя перед собой в пространство). Да, да, пожалуй, он был прав… Но скажи мне теперь, Ялмар… доволен ли ты своим положением?

      Ялмар (слегка вздохнув). Да-а, в сущности, не могу пожаловаться. Сначала-то, как можешь догадаться, мне немножко было не по себе. Совсем ведь в иные условия жизни попал. Да и вообще все пошло по-иному. Это крупное несчастье с отцом, разорение… стыд и позор, Грегерс…

      Грегерс (содрогаясь). Да-да, да-да.

      Ялмар. Нечего было и думать продолжать образование. У нас ни гроша не осталось. Напротив. Даже еще долги обнаружились. Главным образом твоему отцу, кажется…

      Грегерс. Гм…

      Ялмар. Ну, я и рассудил, знаешь, что лучше всего разом порвать со всеми старыми связями и отношениями. Это особенно советовал мне твой