Суккуб. Дарья Викторовна Еремина

И обидеть не хочу.

      Не выдержав его взгляда, я посмотрела на стакан. Полчаса назад мне все казалось проще.

      – Полчаса назад я думала, что все будет проще, – повторила вслух. – И мне немного стыдно за то, что я тогда думала, – я подняла лицо. Он молча слушал. – У меня не было раньше… никого. Мне просто страшно.

      Отведя взгляд, он задумчиво вытянул губы. Вероятно, элементарно не поверил. Поднявшись с колен, я вернулась к столику. Даже если не поверил – не важно. Мне нужно было это сказать. Стало нужно. Потому что, говоря о страхе вслух кому-то, ты делишься им. И страх притупляется.

      Поставив стакан, я начала раздеваться. Сняла футболку, лифчик. Обернулась к Марку. Можно было бы удивиться, если бы он не смотрел. Когда расстегивала джинсы, снимала их, он сел. Конечно, он не ожидал, что я стриптиз-шоу устрою. Но он сидел, подогнув одну коленку, положив на нее здоровую руку, а на нее подбородок. Я удивленно вскинула брови: что? Он улыбнулся, качая головой: ничего. Наклонившись к носкам, я сама не сдержала улыбки. Носки – это особая тема. Ни в одном фильме я не видела, чтобы женщина эротично снимала носки. Не чулки, не гольфы: обычные белые носки с мелким голубым цветочком и желтой каймой.

      – Ты выбрал край, потому что я – лунатик? – я забралась к нему.

      – Нет, – показалось, что он забыл об этом, – я не выбирал.

      Ожидая продолжения, я села сбоку от него в идентичной позе.

      – Я по диагонали сплю. Даже не собирался выбирать.

      – А как же я?

      Он пожал плечами: посмотрим. Обернувшись к стене, я выключила бра.

      – Ты совершенно необыкновенно сказала на днях: садись, калека.

      Я рассмеялась:

      – Если ты ожидаешь, что я скажу: ложись, калека, – то извиняй. Не в этот раз.

      Он усмехнулся и перебрался за спину. Сжал коленями мои бедра. Я отстранилась от шершавого гипса. Услышав щелчок заколки, обернулась к нему.

      – В кресле найдешь, – прошептал, целуя за ухом. – Сильно карябается?

      – Нет.

      – Что ты думала час назад? – он продолжал целовать шею и плечо. – Из-за каких мыслей тебе стало стыдно?

      Единственной здоровой рукой Марк гладил левое плечо, живот. Когда теплая ладонь обхватила грудь, я выдохнула. До нее только маммолог дотрагивался. Но у того руки были жестче. И тогда мне было страшно.

      – Что?

      Он явно что-то спросил…

      Чуть сдвинувшись, Марк заглянул мне в лицо. В глазах играло отражение экрана.

      – Я спросил: достаточно ли ты напилась, чтобы отдаться Уроду?

      Я отпрянула. Он не отнимал ладони от лица. Большой палец гладил щеку, подбородок, губы. Нажал на нижние зубы, провел, будто проверяя остроту. Я усмехнулась: острые. И напилась я достаточно.

      Вынув палец изо рта, он обхватил голову, привлекая к себе. Я закрыла глаза:

      – Марк…

      Мы договорились.

      Он замер на мгновение, поцеловал в щеку.

      – Хорошо, что ты не ответила…

      – Что? – я подняла взгляд. – На что?

      Промолчав, он придвинул меня к себе, обнял лицо ладонями. Я поцеловала его глаза: в них было слишком