Суккуб. Дарья Викторовна Еремина

за время… – Макс сидел на парте за мной и читал с листа, – … существования видов, на протяжении миллиардов лет, – я развернулась на стуле, поднимая взгляд. – И если эволюции не удалось накопить телепатических признаков, то это значит, что нечего было накапливать и сгущать. Станислав Лем, – он улыбнулся, оторвав взгляд от листка. – Этой ночью у нас было исключение, подтверждающее правило или есть какое-то другое название у этого явления?

      Он говорил тихо, почти шепотом, но сидевшие рядом ребята недовольно уставились на нас. Мы мешали. Возможно, до кого-то доходил смысл сказанного. Я поискала глазами однокурсников. Поднявшись, пошла на выход. Макс пошел за мной.

      – Ты понимаешь, что я могла заставить тебя забыть?

      – Тогда твоя невинность могла снова оказаться под угрозой.

      – Откуда ты знаешь? – я отвела взгляд, хмурясь. Ну, на кой хрен трепать об этом? Почему ей так легко скрыть, что я сомнамбула и так тяжело – что девственница?

      – А если бы я забыл заключительную часть нашей близости, у тебя не было бы свидетеля для сведенной во сне ноги.

      – Если ты обидишь Аньку, я клянусь, ты…

      Я не смогла договорить, Макс сжал мой подбородок и задрал голову.

      – Ты идиотка, если думаешь, что я могу ее обидеть. Я не понимаю, что ты из себя представляешь, и что ты делаешь… и как ты это делаешь… Но во всем, что произошло и может произойти, виновата ты. И только ты.

      Я смотрела на удаляющуюся спину, потирая подбородок. В бежевом круге на спине с его футболки на меня указывал красноармеец: You have failed!

      У окна, в паре десятков шагов от меня замерла Моня. Я тихо выругалась, наткнувшись на ее насмешливо-удивленный взгляд.

      – Ты ничего не видела, – проговорила я тихо, когда она подошла и встала у двери библиотеки.

      – Определенно – нет, – усмехнулась она, качая головой.

      Когда на улице начало темнеть, а в попе неметь, я вспомнила о словарях. Не факт, что они понадобятся мне на следующей неделе. Но в любом случае, сами они ко мне не доковыляют. Аньки в комнате не было. Вытряхнув на кровать все излишне утяжелявшее сумку, я направилась в гости.

      Марк был дома. Он открыл после предварительного приветствия: кто? – Лида. Рука так же болталась на перевязи, но синяки начали сходить. Опухоль на кисти спала. Он что-то дожевывал. Неужели в нашем безумном мире существовал хоть один регулярно питающийся человек?

      – Привет. Я забыла у тебя словари.

      – Ищи, – махнул он рукой, впуская.

      Словари лежали там, где я их оставила: чуть за монитором слева.

      – Нашла! – крикнула я, укладывая два пухлых томика в способную вместить слона дамскую сумочку. – Извини за беспокойство!

      – Никакого беспокойства, – сказал он за спиной, и я вздрогнула, оборачиваясь. Села на лавку. Наблюдая за тем, как я натягиваю и завязываю кроссовки, он ждал, чтобы закрыть за мной дверь. – Останься.

      Я замерла, не веря ушам. Подняла лицо, недоуменно хмурясь и качая головой.

      – Что?!

      – Останься.

      Распрямившись, я растерялась. Вместо вопросов: «Урод предложил мне остаться у себя?