Суккуб. Дарья Викторовна Еремина

поедешь с нами?

      – Я не морж…

      – Я тоже, – засмеялась она. – Такая жара. Макс говорит, вода уже прогрелась. Если вдарить и…

      – Не поеду. У меня сессия, – повторила я в который раз.

      – Зубрила… Меня от тебя в сон клонит.

      Я промолчала, откладывая тетрадь и вытягиваясь на кровати. Меня тоже от себя в сон клонит. Но так безопаснее.

      – Ну что, собрались? – Макс зашел, стукнув в дверь два раза.

      Я закинула руки под голову.

      – Ты же сказал в три! – вскочила Анька и полезла искать купальник.

      – А ща сколько?

      – Блин…

      – А ты что разлеглась? – перевел Макс взгляд на меня. – Собирайся. Хватит тухнуть, – он откинулся на дверь за спиной. Я думала о двух словарях, забытых у Урода. – Леха поедет, Олег поедет, Галка поедет, даже Моня поедет.

      – Как соблазнительно. Невозможно отказаться. Именно эти рожи я не вижу каждый день.

      Он хотел что-то сказать, но осекся. Отвернулся к Аньке. Через несколько минут она была готова. Махнув на меня рукой, они ушли.

      Снять деньги и позвонить бабушке… Поднявшись со старческим кряхтением, я потянулась. Когда ничего не болит, такая приятная легкость во всем теле образуется. Сразу хочется пошалить. Как когда-то в школе.

      Они вернулись около десяти. Но меня так сморило от выпитого на жаре пива, что я уже засыпала. Они привыкли ко мне. Я привыкла к ним. Если к этому вообще можно привыкнуть…

      В общем-то, я на самом деле засыпала, прижимая одну ладонь к животу, а вторую к подушке на голове: в соседних комнатах спать и не планировали.

      Проснулась же от навалившейся тяжести. Сначала показалось, что это сон. За окном зависла ночь, а в общаге – тишина. Голову ломило лёгонькое похмелье. Но сильнее него на рот давила чья-то ладонь. А на тело – чье-то тело. Тяжесть, не позволяющая нормально вдохнуть. Я хотела закричать, но слишком ясно увидела, что это Макс.

      Пытаясь вынуть из-под него руки, я скосила взгляд в сторону Анькиной постели. Знает ли Макс, что она просыпается от любого шороха с моей стороны? Она не заслуживает такой подставы. Только не она. И только не со мной…

      Зажмурившись, я прокляла все на свете. Это никогда не закончится. Я такая, какая есть. И я не могу остановить их всех, не используя вторую сторону медали.

      Лишь бы она не открыла глаз и не увидела, как он поднимается. Для нее были лишь его слова.

      – Все нормально? – спросил он.

      – Да, – ответила я.

      – Дурной сон? – такой заботливый шепот. Дорога в театральное…

      – Нет, ногу свело.

      – Отпустило? Может, Аньку разбудить?

      – Не надо. Иди спать…

      Скрипнув моей кроватью на прощание, он поднялся и залез к Аньке. Остаток ночи я не сомкнула глаз.

      – Что-то ты заспалась сегодня, – перефразировала «доброе утро» Анька, когда я поднялась, потирая глаза. За окном светило солнце. Анька сидела, зарывшись в литературное редактирование.

      – Ночью ногу свело. Потом долго не могла уснуть.

      Одевшись, я пошла умываться. Когда вернулась в комнату, Анька ревела. Удивленно наблюдая