Избранное. Григорий Горин

Истинно волшебник! – всплеснула руками жена Гриневского. – Уж как мне вас благодарить?!

      – Никак! – сухо прервал ее Калиостро. – Благодарите природу. Она лечит. Я лишь жалкий инструмент в ее руках… – Он посмотрел на больного. – Еще бы несколько сеансов, Иван Антонович, и ваш недуг навсегда бы отступил… Но… – Он сделал паузу. – Но, увы! Дела заставляют меня срочно покинуть Санкт-Петербург…

      – Никак нельзя задержаться? – спросила жена Гриневского.

      – Увы! Меня ждут Варшава и Париж… Калиостро нужен всюду.

      Граф оглянулся на слугу, как бы в подтверждение своих слов, и Маргадон авторитетно кивнул.

      – А как же папенька? – тихо спросила Мария и умоляюще посмотрела на Калиостро.

      – Не знаю, – вздохнул тот. – Есть один план, но, боюсь, он будет неверно истолкован… Со мной может поехать кто-то из близких больного. Таким образом, я смогу осуществлять лечение опосредованно… Через родного человека.

      Жена Гриневского испуганно глянула на мужа:

      – Да кто ж у нас есть? Я да… Машенька…

      – Ну уж нет! Как можно? – заволновался Гриневский. – Молодая девушка… Одна… В мужском обществе… Никогда!

      – Я знал, что буду неверно понят, – сухо сказал Калиостро. – В благородство человеческое уже давно никто не верит! А жаль!

      Он взял шляпу и решительно направился к дверям.

      Мария побежала за ним:

      – Граф! Господин Калиостро… Подождите!

      Он не слушал ее, быстро шел коридором.

      Она догнала его у дверей:

      – Подождите!.. Я согласна!

      Калиостро обернулся, внимательно посмотрел девушке в глаза.

      – А вдруг я лгу? – неожиданно сказал он. – Вдруг я влюблен в вас и мечтаю похитить? А? Что тогда?!

      Мария отшатнулась.

      – Полно шутить, – тихо сказала она. – Когда любят, тогда видно…

      – Что видно?

      – Не знаю… Это словами не прояснишь…

      – И все-таки? Что? – Калиостро пристально смотрел в глаза девушке. – Что?

      Взгляд Марии потеплел, она улыбнулась:

      – Неужто ни разу и не чувствовали?

      Калиостро вздрогнул, потупил глаза…

      Стоявший сзади Маргадон деловито достал книжечку, вынул грифель и что-то записал…

      Где-то в глуши, в Смоленском уезде, среди холмистых полей, покрытых полосками хлебов и березовыми лесками, стояла старинная усадьба под названием Белый Ключ.

      Центром усадьбы был большой каменный дом с колоннами, выходивший к реке и запущенному старому парку. На аллеях парка стояли выцветшие скамейки да несколько пожелтевших и основательно засиженных голубями скульптур в греческом стиле, что свидетельствовало о вкусах его прежних хозяев.

      Теперь хозяевами имения были старенькая помещица Федосья Ивановна Федяшева и ее племянник Алексей Федяшев – молодой человек с печальными глазами. Печаль его происходила от мечтательности нрава и склонности к ипохондрии, распространенной среди молодых образованных людей того времени.

      Дни свои он проводил