Избранное. Григорий Горин

о… графе Калиостро.

      – О ком?! – Федяшев даже присел на диване.

      – Калиостро! – равнодушно сказал доктор. – Известный чародей и магистр тайных сил. Говорят, в Петербурге наделал много шуму… Камни драгоценные растил, будущность предсказывал… А вот еще, говорят, фрейлине Головиной из медальона вывел образ ее покойного мужа, да так, что она его осязала и теперь вроде как на сносях…

      – Материализация! – воскликнул Федяшев и, вскочив, нервно стал расхаживать по кабинету. – Это называется «материализация чувственных идей». Я читал об этих таинствах… О боже!

      – Да что ж ты так разволновался, друг мой?! – забеспокоилась тетушка. – Тебе нельзя вставать!

      – Тетушка, дорогая! – радостно закричал Федяшев. – Ведь я думал о нем… о Калиостро. Собирался писать в Париж… А он тут, в России…

      – Мало сказать – в России, – заметил изрядно захмелевший доктор. – Он в тридцати верстах отсюда. Карета сломалась, а кузнец в бегах. Вот граф и сидит в гостинице, клопов кормит…

      – Клопов?! – закричал Федяшев. – Великий человек! Магистр!.. И клопов?!

      – Так они ж, сударь, разве разбирают, кто магистр, кто нет, – усмехнулся доктор. – Однако куда вы?

      Федяшев не ответил. Стремглав он сбежал по лестнице, выскочил во двор и закричал:

      – Степан! Коня!

      Изумленная тетушка из окна увидела, как Федяшев верхом проскакал по дороге и скрылся в пелене начавшегося дождя.

      – Ну, доктор, вы волшебник! – ахнула тетушка. – Слово – и ушла ипохондрия…

      – Она не ушла. Она где-то здесь еще витает… – вздохнул доктор и снова налил. – Она заразная, стерва… Хуже чумы! – Он оперся подбородком о кулак и вдруг тоскливо запел:

      Из стран Рождения река

      По царству Жизни протекает,

      …Играет бегом челнока

      И в Вечность исчезает…

      закончил куплет романса Маргадон. Он сидел в гостиничном номере, наигрывая на гитаре.

      Напротив сидел Жакоб с отрешенным видом, изредка доставая табачок из табакерки и втягивая его поочередно то левой, то правой ноздрей.

      Из-за двери, выходящей в соседнюю комнату, доносились приглушенные голоса – мужской и женский.

      – Тоска! – вздохнул Маргадон, отшвырнув гитару. – Жуткий городок. Девок нет, в карты никто не играет. В трактире украл серебряную ложечку – никто даже и не заметил. Посчитали, что ее и не было!

      – Чем же вы недовольны, сэр? – спросил Жакоб.

      – Я оскорблен, – гордо сказал Маргадон. – Я не могу обманывать людей, которые не способны оценить мое искусство. А здесь люди доверчивы как дети. Варварская страна! Меня тянет на родину, Жакоб.

      – А где ваша родина, сэр?

      – Не знаю… Говорят, я родился на корабле. А куда он плыл и откуда, никто не помнит… А где вы родились, Жакоб?

      – Я вообще еще не родился, сэр! – печально сказал Жакоб. – Мне предстоит цепь рождений, в результате чего я явлюсь миру принцем Уэльским… Но это будет не скоро. Через пару сотен лет… Так мне предрек мистер Калиостро. Поэтому нынешнее