Una Picadura. Абдул Басет Салман

и их сутенеров, словно говоря: «Он мой! И выбрал он меня!», умчалась (на такси) в душную гаванскую ночь. Остановиться, как Вы догадываетесь, я уже не мог, хотя и перешел на щадящий режим мохитосов и еще дважды поднимался в номер освежить дыхание «амстердамом». Любопытно было то, что в эту ночь я хранил странную «верность» этой хищной обезьянке, которая и в подметки не годилась, например сидящей за соседним столиком женственной мулатке, зовущей и в прямом и в переносном смысле утонуть в пучине наслаждений. К этому времени я уже сидел в компании средне-англоязычных девиц и парней, опорожняя недрогнувшей рукой все, что горит, только добрея. Одаривал сувенирами и презервативами, поддерживал светскую беседу, типа:

      – Ты мне так нравишься, что я хочу предложить тебе свою девушку, бесплатно. Нет, ты не подумай, у нас любовь, просто ты клевый чувак!

      – Большое спасибо, дружище, тронут (еще бы!), но кажется, я влюбился, да и завтра рано вставать, еще мохитос на коня, и пора баиньки.

      – Брат, ты не ошибся? Посмотри вокруг! Зачем тебе эта пигалица?! Пойдешь с ним? – спрашивает ту самую за соседним столиком, томно закатывающую глаза.

      – Пойду. А у него найдется помада для меня, или колготки?

      – Видишь?!! – снова ко мне, – 25 долларов и она утрахает тебя до смерти!

      Я ему искренне верил, но, решив, что на СЕГОДНЯ хватит дуэлей, вежливо откланявшись, прыгнул в бассейн для освежения раскаленных мозгов и отправился в номер, чтобы ЧЕРНЫЙ КОСМОС ПРИНЯЛ МЕНЯ, ПО ВСЕЙ ВЕРОЯТНОСТИ ХРАПЯЩЕГО…

У ЛИНИИ СУДЬБЫ ВСЕГДА СВОИ ИЗЪЯНЫВОТ ТАК ВОТ ПО ЛЮБВИ ПРИГРЕЕШЬ ОБЕЗЬЯНУ…

      ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ

      То, что это будет переломный день, я ни фига не чувствовал, как, впрочем, и последствий вчерашних посиделок. Словно заново рожденный, с оптимизмом готовился покинуть «карантин» и нырнуть поглубже в эту сумасшедшую Гавану. Легкая печаль омрачала чело, в том смысле, что денюжки таяли просто на глазах, но решив, что контакт с местной девчонкой поможет избежать лишних движений, слегка успокоился. Зря…

      Данетси ждала возле отеля в малолитражке, с молодым симпатичным кубинцем белой расы, и загрузив велокофр со всеми пожитками, я отправился за ними на байке осматривать новое жилище. На прощание подарил бутылку водки одному из охранников, и он долго переводил мне смысл фразы: – будь осторожен, это опасно! Не знаю, мне так не казалось…

      Дело в том, что я уже прикидывал как и в какую сторону я рвану из Гаваны: очень заманчивым было уйти морем и, высадившись где-то на дальняке начать свое БОЛЬШОЕ ВЕЛОПУТЕШЕСТВИЕ… Увы, но после долгих поисков и расспросов La FERRY, LA FERRY, ВАШУ МАТЬ!13, увидел пустые причалы (эмбарго), а в роскошном здании морской таможни квартировал отряд местных комсомольцев. Единственный паром ходил только на остров Касабланка, шел он метров 800 и напоминал авангардную скульптуру, сваренную из металлолома.

      Еще хуже дело обстояло с поездами. Толпы людей на вокзалах, страшно ругаясь, штурмовали невероятные сооружения, в которых угадывались былые советские вагоны со впаренными прямо в задницу

13

Паром (исп.)