Не стреляйте в белых лебедей (сборник). Борис Васильев

осины тревожно звенели по сторонам. Сергей шел последним, пропустив вперед Лиду и Пашу.

      Почти в темноте перетаскали осоку на катер. Это были последние усилия: даже Вася перестал улыбаться. Иван накрыл старым брезентом сырую, остро пахнущую болотом кучу.

      – Отдыхайте.

      Они вповалку улеглись на брезенте, и Сергей сразу же провалился в полудремоту. Слышал, как застучал двигатель, как, отваливая, плавно качнулся катер и пошел вверх, натужно гудя мотором.

      – Свалили! – выдохнул Вася. – Здорово это, когда своего достигнешь. Вроде уважение к себе самому поднимается.

      – Дело вы для меня великое сделали, ребята, – тихо сказал старик. – Я за это…

      – Ты нам за это покурить раздобудь, на том и сочтемся, – сказал Вася.

      – Держи. – Сергей достал мятую пачку. – Не знаю, целы ли.

      – Целые. Закуришь, Игнат Григорьич?

      – Можно.

      – Катер!.. – крикнул Михалыч.

      Сзади нагонял катер. С палубы его кричали что-то, неслышное за шумом двигателя, махали фонарем.

      Теперь уже все толпились возле рубки: колхозный катер вечерами патрулировал по реке.

      – Плакала наша работка… – вздохнул Михалыч. – Ах ты господи, вот ведь не повезло, так не повезло…

      И опять все замолчали, потому что молчал Иван, а ему одному принадлежало сейчас право решать. Но Иван упрямо держал максимальные обороты: катер дрожал как в лихорадке.

      Справа открылся чуть видный в темноте пологий болотистый остров. Иван прижался вплотную к берегу: здесь течение было не таким сильным, но патрульный катер упорно шел в кильватере.

      – Далеко? – спросил Иван, не оглядываясь.

      – Метров триста, – сказал Вася. – Не уйдем, Трофимыч: у них и мотор посильнее, и катер не нагружен.

      – Гаси топовые!.. – крикнул Иван.

      Сергей щелкнул выключателем, погасли опознавательные фонари, и тут же Иван стремительно заложил катер вправо, уходя в протоку.

      – Куда?.. – закричал шкипер. – Мель там, Иван! Мель!..

      – Как крикну, все на левый борт, – сказал Иван, до рези в глазах всматриваясь в черную, заросшую камышом протоку. – Все – на один борт, поняли?

      – Врежемся, Трофимыч, – сказал Вася. – Еще днище пропорешь.

      – Все – на левый борт, как крикну, – повторил Иван. – Все – и бабы тоже. Готовьтесь. Только бы травы на винт не намотало…

      Патруль чуть отстал: видно, капитан его не хотел рисковать в темноте, понимая, что все равно запер Ивана в ловушку.

      – На борт!.. – крикнул Иван, круто кладя руль. – На борт!..

      Все кинулись к борту, и «Волгарь», развернувшись, боком лег на волну, задирая винт. Днище скребнуло по грунту, катер дернуло раз, другой, третий, но, дергаясь, он пробивался вперед, поднимая винтом тучи песка и ила. Мокрая груда осоки, дрогнув, медленно поползла к борту, но катер, дернувшись еще раз, прошел мель, и Иван тут же выровнял его и погнал вперед, уходя в темноту.

      – Ушли!.. – торжествующе закричал Михалыч.

      – Да, Трофимыч… – Старик покрутил головой. – Всю жизнь на воде провел, а о таком