Гламорама. Брет Истон Эллис

не бывает, – говорит она. – Главное, выходить вовремя. Даже страшно подумать.

      – Но это на самом деле нелегко, – жалуюсь я.

      – Ах да, еще нужно знать, как носить одежду, верно? – спрашивает она. – И как – поправь меня, если я ошибаюсь, – правильно ходить?

      – Ну, в основном я учился, как использовать свои внешние данные на сто процентов.

      – А что насчет умственных данных?

      – Ах, конечно! – восклицаю я. – Типа в этом мире ум важнее, чем брюшной пресс. О боже, подними руку, если сама в это веришь. – (Мы молчим.) – Кстати, насколько я помню, ты в Кэмдене тоже не на нейрохирурга училась.

      – Ты же все равно не помнишь меня по Кэмдену, – говорит она. – Сомневаюсь даже, что ты помнишь, что случилось с тобой в этот понедельник.

      Застигнутый врасплох, я пытаюсь поймать ее взгляд и говорю:

      – Ну, я на подиум выходил и еще, по-моему, сэндвич съел…

      Я вздыхаю.

      Молча мы продолжаем идти через парк.

      – Он выглядит как полный идиот, – бормочу я наконец под нос. – Он даже трусы шьет у портного. Господи, детка.

      «Веспу» я по-прежнему качу рядом.

      – Хлоя заслуживает лучшего мужчину, чем ты, Виктор, – говорит Лорен.

      – Что ты этим хочешь сказать?

      – Когда ты в последний раз был с ней вдвоем? – спрашивает она.

      – Послушай, зайка…

      – Нет, я серьезно, Виктор, – перебивает она. – Просто вы вдвоем, целый день, безо всей этой шушеры вокруг?

      – Мы ездили на MTV Movie Awards, – говорю я. – Вместе.

      – О боже! – вздыхает она. – Зачем?

      – Послушай, но это же что-то вроде «Оскара» для тех, кому нет тридцати.

      – Вот именно.

      Огромный щит с Хлоей, который установили на прошлой неделе над магазином Toys Я Us на Парк-авеню, внезапно четко прорезается сквозь голые ветви деревьев; глаза ее смотрят на нас, и Лорен тоже это замечает, а потом я оборачиваюсь на здание, в котором расположен клуб, и окна его кажутся темными в холодном свете раннего вечера.

      – Ненавижу такой ракурс, – бормочу я, выходя из поля зрения фотографической Хлои и волоча Лорен следом, в относительное уединение улицы за башнями Зекендорф-Тауэрс.

      Лорен закуривает сигарету. Я следую ее примеру.

      – Возможно, он следит за нами, – говорю я.

      – Так веди себя естественно, – говорит она. – Ты же меня все равно не знаешь.

      – А хотел бы знать, – говорю я. – Давай встретимся завтра.

      – Я думала, ты будешь завтра слишком занят купанием в лучах своей славы.

      – Да, но я хотел бы купаться вместе с тобой, – говорю я. – Пообедаем?

      – Не могу, – говорит она, затягиваясь. – Я обедаю у Chanel.

      – Что ты хочешь, Лорен? – спрашиваю я. – Чтобы какой-нибудь яппи водил тебя каждый вечер в Le Cirque?

      – А какая альтернатива? – отвечает она вопросом на вопрос. – Не иметь денег на квартплату и трястись в депрессии где-нибудь в уголке KFC?

      – Бога ради, что, других альтернатив