Гламорама. Брет Истон Эллис

стоит завтрак, который приготовила Луна: красный грейпфрут, Evian, холодный травяной чай, обезжиренный йогурт с черникой, четвертушка рогалика с маком – иногда обжаренная, иногда нет, белужья икра – по «особым дням». Жиль Бенсимон, Джульет Льюис, Патрик Демаршелье, Рон Галотти, Питер Линдберг и Бакстер Пристли отметились на ее автоответчике.

      Я принимаю душ, втираю в кожу вокруг глаз средство от геморроя Preparation H и Clinique Eye Fitness и прослушиваю свой автоответчик: Эллен фон Унверт, Эрик Штольц, Элисон Пул, Николас Кейдж, Николетт Шеридан, Стивен Дорф и кто-то со зловещим голосом из TriStar. Когда я выхожу из ванной, обернув махровое полотенце Ralph Lauren вокруг бедер, Хлоя сидит на кровати с обреченным видом, прижав колени к груди. Слезы текут у нее по щекам, ее бьет дрожь, она торопливо глотает ксанакс, чтобы предупредить приступ паники. По телевизору показывают очередной фильм об опасности силиконовых имплантатов.

      – Это всего лишь силикон, зайка, – говорю я, пытаясь утешить ее. – Я приму хальцион, ладно? Позавчера я съел только половинку сэндвича с беконом. И курю много.

      – О боже, Виктор. – Ее все еще бьет дрожь.

      – Помнишь тот период, когда ты выстригла себе волосы, красилась в разные цвета и все время плакала?

      – Виктор, – рыдает она, – я тогда была на грани самоубийства. У меня был передоз.

      – Солнышко, главное, что ты не пропустила при этом ни одной работы.

      – Виктор, мне уже двадцать шесть. Для модели это где-то лет так сто с хвостиком.

      – Зайка, ты должна немедленно избавиться от неуверенности в себе. – Я трясу ее за плечи. – Ты – икона, малышка, – шепчу я ей на ухо. – Ты – ориентир для всех. – Я нежно целую ее в шейку. – Ты воплощаешь физическое совершенство нашей эпохи, ты не просто модель, ты – звезда. – И наконец, взяв ее лицо в свои ладони, я изрекаю: – Красота тела невозможна без красоты души.

      – Но это не моя душа выходит на подиум двадцать раз на дню! – кричит она в ответ. – Это не моей души фотографию напечатают в следующем месяце на обложке гребаного Harper’s Bazaar! И Lancôme собирается заключать контракт не с моей душой!

      Рыдания, всхлипы, все по полной программе, настоящее светопреставление.

      – Солнышко… – отстраняюсь я. – Я вовсе не хочу проснуться однажды утром и увидеть, что у тебя снова из-за этих самых имплантатов снесло крышу и ты скрываешься в Chateau Marmont в Голливуде, тусуясь с Кифером, Дермотом и Слаем. Так что знаешь, зайка, тебе лучше слегка остыть.

      Затем следует десяти- (а может, и двух-) минутное молчание, затем ксанакс начинает действовать, и Хлоя сообщает:

      – Я чувствую себя гораздо лучше.

      – Зайка, Энди однажды сказал, что красота – признак ума.

      Она медленно переводит взгляд на меня:

      – Кто, Виктор? Кто? Какой такой Энди? – Она откашливается, сморкается и продолжает: – Энди Кауфман? Энди Гриффит? Кто тебе, черт побери, это сказал? Энди Руни?

      – Уорхол, – говорю я тихо и обиженно. – Энди Уорхол, зайка.

      Она встает с кровати, идет в ванную, брызгает себе в лицо холодной водой,