Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь. Андрей Валентинов

дядя каждый день письма получает!

      – Знаешь, что это?

      «Что это» на столе. Большое, из бронзы. Круглое.

      Щит?

      Я уже хотел сказать про щит, но не стал. Щит слишком большой. И неровный. На нем что-то нарисовано. Даже не нарисовано – из бронзы вылито.

      На щитах всякое рисуют. У моего папы на щите – звезды и луна. Папа называет луну Глаз Ночи. У дяди Капанея на щите – воин с факелом. А у дяди Полиника на щите богиня Афина и он сам. Его богиня за руку держит. Только у дяди Амфиарая на щите ничего нет. Черный – и все.

      У меня тоже есть щит, но еще не настоящий – маленький. На нем кабан нарисован. Это папа так решил.

      Только этот щит какой-то непонятный. Таких щитов не бывает! Может, это щит киклопа? Какой-нибудь киклоп потерял, пока нашу Лариссу строил?

      Наклонился я, пальцами до бронзы дотронулся. Ага! Кажется, понял. Это вроде как гора, это – река.

      А это – море. Вот и кораблик.

      А это что? Тоже гора. И домик. А вот еще домик!

      – Это наш мир, мальчик. Точнее, Номос.

      Строфа-II

      – А еще дядя Эвмел мне про богов рассказывать будет. И про героев. И про потоп расскажет. И про то, что до потопа было!

      Сфенел морщится, хмурится…

      (Точно как дядя Капаней! Только у Сфенела бороды нет, чтобы ее на пальцы накручивать. У дяди Капанея борода – черная. У папы тоже черная, но короткая. А у дяди Полиника – светлая, почти белая.)

      – А папа говорит, что воину это все знать не надо. От такого жуки в голове заводятся.

      Я осторожно трогаю голову – на всякий случай. В глубине души я почти согласен с Капанидом. Копье – понятно, и колесница – понятно. И как прятаться – тоже понятно. Без такого и вправду не повоюешь. А боги-герои, да еще значки для письма в придачу…

      – Так папа решил, – вздыхаю я. – Значит, нужно.

      Сфенел оглядывается (незачем – пуста наша Глубокая, никого, только взрослые), шепчет баском:

      – А мой папа сказал, что тебя хотят царем сделать. Ну, басилеем[14]. Потому и к дяде Эвмелу послали. Папа тебя жалеет, говорит, что басилеем быть плохо.

      Тут уж и спорить не приходится. Дедушка Адраст даже не басилей – ванакт, а значит, всем царям – царь. Поэтому из дому, из дворца то есть, почти не выходит – все на троне сидит.

      Думает.

      И еще царю одному ходить не положено. И самому колесницей править – тоже. И еще его все ругают. Скукота! Дядя Капаней умный. Его дядя тоже басилеем был, а он взял и отказался. И правильно сделал.

      И я откажусь!

      – А мы в гости уезжаем, – внезапно сообщает Сфенел. – В Лерну, к дяде Гиппомедонту.

      От зависти я не могу даже сказать «Ух ты!». Наконец вздыхаю…

      – Ух ты! А когда?

      – Послезавтра вроде.

      Да, завидовать нехорошо. Тем более лучшему другу. И в особенности Капаниду. Это я понимаю, но…

      Мне уже шесть лет, скоро совсем взрослым стану, а почти еще ничего не видел. В Тиринфе гостил однажды, в Трезенах – и все. Впрочем, в Трезенах не считается. Мне тогда всего два года было.

      А все потому, что папа все время куда-то ездит. Ездит – а меня с собой не берет.

14

Басилей – обычно переводится как «царь». Правильнее – вождь, иногда – наместник. Может быть сравним со средневековым графом или герцогом.