Кому на Руси жить хорошо (сборник). Николай Алексеевич Некрасов

ли он думал за нас – и решал,

      И жизнь наша мирно летела?

      Училась я много; на трех языках

      Читала. Заметна была я

      В парадных гостиных, на светских балах,

      Искусно танцуя, играя;

      Могла говорить я почти обо всем,

      Я музыку знала, я пела,

      Я даже отлично скакала верхом,

      Но думать совсем не умела.

      Я только в последний, двадцатый мой год

      Узнала, что жизнь не игрушка,

      Да в детстве, бывало, сердечко вздрогнет,

      Как грянет нечаянно пушка.

      Жилось хорошо и привольно; отец

      Со мной не говаривал строго;

      Осьмнадцати лет я пошла под венец

      И тоже не думала много…

      В последнее время моя голова

      Работала сильно, пылала;

      Меня неизвестность томила сперва.

      Когда же беду я узнала,

      Бессменно стоял предо мною Сергей,

      Тюрьмою измученный, бледный,

      И много неведомых прежде страстей

      Посеял в душе моей бедной.

      Я всё испытала, а больше всего

      Жестокое чувство бессилья.

      Я небо и сильных людей за него

      Молила – напрасны усилья!

      И гнев мою душу больную палил,

      И я волновалась нестройно.

      Рвалась, проклинала… но не было сил,

      Ни времени думать спокойно.

      Теперь непременно я думать должна —

      Отцу моему так угодно.

      Пусть воля моя так неизменно одна,

      Пусть всякая дума бесплодна,

      Я честно исполнить отцовский приказ

      Решилась, мои дорогие.

      Старик говорил: «Ты подумай о нас,

      Мы люди тебе не чужие:

      И мать, и отца, и дитя, наконец, —

      Ты всех безрассудно бросаешь,

      За что же?» – «Я долг исполняю, отец!»

      – «За что ты себя обрекаешь

      На муку?» – «Не буду я мучиться там!

      Здесь ждет меня страшная мука.

      Да если останусь, послушная вам,

      Меня истерзает разлука.

      Не зная покоя ни ночью, ни днем,

      Рыдая над бедным сироткой,

      Всё буду я думать о муже моем

      Да слушать упрек его кроткий.

      Куда ни пойду я – на лицах людей

      Я свой приговор прочитаю:

      В их шепоте – повесть измены моей,

      В улыбке укор угадаю:

      Что место мое не на пышном балу,

      А в дальней пустыне угрюмой,

      Где узник усталый в тюремном углу

      Терзается лютою думой,

      Один… без опоры… Скорее к нему!

      Там только вздохну я свободно.

      Делила с ним радость, делить и тюрьму

      Должна я… Так небу угодно!..

      Простите, родные! Мне сердце давно

      Мое подсказало решенье.

      И верю я твердо: от Бога оно!

      А в вас говорит – сожаленье.

      Да, ежели выбор решить я должна

      Меж мужем и сыном – не боле,

      Иду я туда, где я больше нужна,

      Иду я к тому, кто в неволе!

      Я сына оставлю в семействе родном,

      Он скоро меня позабудет.

      Пусть дедушка будут малютке отцом,

      Сестра