Кому на Руси жить хорошо (сборник). Николай Алексеевич Некрасов

каторга нас не разлучит?)»

      «Так вот ты какая!» – Сергей говорил,

      Лицо его весело было…

      Он вынул платок, на окно положил,

      И рядом я свой положила,

      Потом, расставаясь, Сергеев платок

      Взяла я – мой мужу остался…

      Нам после годичной разлуки часок

      Свиданья короток казался,

      Но что ж было делать! Наш срок миновал —

      Пришлось бы другим дожидаться…

      В карету меня подсадил генерал,

      Счастливо желал оставаться…

      Великую радость нашла я в платке:

      Целуя его, увидала

      Я несколько слов на одном уголке;

      Вот что я, дрожа, прочитала:

      «Мой друг, ты свободна. Пойми – не пеняй!

      Душевно я бодр и желаю

      Жену мою видеть такой же. Прощай!

      Малютке поклон посылаю…»

      Была в Петербурге большая родня

      У мужа; всё знать – да какая!

      Я ездила к ним, волновалась три дня,

      Сергея спасти умоляя.

      Отец говорил: «Что ты мучишься, дочь?

      Я всё испытал – бесполезно!»

      И правда: они уж пытались помочь,

      Моля императора слезно,

      Но просьбы до сердца его не дошли…

      Я с мужем еще повидалась,

      И время приспело: его увезли!..

      Как только одна я осталась,

      Я тотчас послышала в сердце моем,

      Что надо и мне торопиться,

      Мне душен казался родительский дом,

      И стала я к мужу проситься.

      Теперь расскажу вам подробно, друзья,

      Мою роковую победу.

      Вся дружно и грозно восстала семья,

      Когда я сказала: «Я еду!»

      Не знаю, как мне удалось устоять,

      Чего натерпелась я… Боже!..

      Была из-под Киева вызвана мать,

      И братья приехали тоже:

      Отец «образумить» меня приказал.

      Они убеждали, просили,

      Но волю мою сам Господь подкреплял,

      Их речи ее не сломили!

      А много и горько поплакать пришлось…

      Когда собрались мы к обеду,

      Отец мимоходом мне бросил вопрос:

      «На что ты решилась?» – «Я еду!»

      Отец промолчал… промолчала семья…

      Я вечером горько всплакнула,

      Качая ребенка, задумалась я…

      Вдруг входит отец, – я вздрогнула…

      Ждала я грозы, но, печален и тих,

      Сказал он сердечно и кротко:

      «За что обижаешь ты кровных родных?

      Что будет с несчастным сироткой?

      Что будет с тобою, голубка моя?

      Там нужно не женскую силу!

      Напрасна великая жертва твоя,

      Найдешь ты там только могилу!»

      И ждал он ответа, и взгляд мой ловил,

      Лаская меня и целуя…

      «Я сам виноват! Я тебя погубил! —

      Воскликнул он вдруг, негодуя. —

      Где был мой рассудок? Где были глаза!

      Уж знала вся армия наша…»

      И рвал он седые свои волоса:

      «Прости! не казни меня, Маша!

      Останься!..» И снова молил горячо…

      Бог знает, как я устояла!

      Припав головою к нему