Александр III: Забытый император. Олег Михайлов

того, конституции, как я слышал, желают и определенные лица в верхах. Даже великий князь Константин Николаевич, – поглядел Чарушин поверх своих синих очков.

      – Вот что, друзья мои, – предложил Кропоткин. – Если вы решите вести агитацию в пользу конституции, то сделаем так. Я отделюсь от кружка в целях конспирации. И буду поддерживать связь через кого-нибудь одного. Например, через Тихомирова. Вы будете сообщать мне через него о вашей деятельности. А я буду знакомить вас в общих чертах с моей. Я поведу агитацию, – князь внушительно оглядел собравшихся, – в высших придворных и военных кругах. Там у меня тьма знакомых. И я знаю немало таких, и не понаслышке, Николай Аполлонович, – он сделал полупоклон в сторону Чарушина, – кто недоволен современными порядками. Я постараюсь объединить их вместе. И, если удается, создам организацию. А впоследствии, наверное, выпадет случай двинуть все эти силы, чтобы заставить царя дать России конституцию. Придет время, когда эти люди, видя, что они скомпрометированы, в своих же собственных интересах вынуждены будут сделать решительный шаг. А великий князь Александр Александрович? Верно, на него возлагают определенные надежды даже в самых высших сферах. Он любит армию. Что ж, попробуем найти путь и к наследнику. Например, через штаб-ротмистра Кузьминского. Отчаянный кавалергард и герой, известный и царю, и великим князьям. Он мог бы вызвать цесаревича на откровенный разговор…

      – Друзья! – предложила Перовская. – Надежды на наследника, возможно, и серьезны. Но не будем уповать на добрую волю самодержцев! Давайте-ка споем наше, революционное! Дмитрий Александрович! Может, «Долю»? Вы как автор и начните…

      Клеменц не заставил себя упрашивать и приятным мягким баритоном запел:

      Эх ты, доля, моя доля,

      Доля горькая моя,

      Ах, зачем ты, злая доля,

      До Сибири довела?

      И Перовская неожиданным для нее низким голосом подхватила припев:

      Динь-дон, динь-дон, слышен звон кандальный,

      Динь-дон, динь-дон, путь сибирский дальний…

      Динь-дон, динь-дон – слышно там и тут –

      Это товарищей на каторгу ведут!

      Вступили мужские голоса; не пел лишь князь Кропоткин:

      Год несчастный был, голодный,

      Стали подати сбирать

      И крестьянские пожитки

      И скотину продавать.

      Я от мира с челобитной

      К самому царю пошел,

      Да схватили по дороге,

      До царя я не дошел…

3

      Государь обожал балы, празднества, разводы, парады; наследник их терпеть не мог.

      С особым удовольствием Александр II появлялся на больших выходах. Он высоко ценил элегантную учтивость манер, строгий этикет, блестящую обстановку празднеств и царских дней, проводимых в Зимнем дворце. Цесаревич, напротив, тянулся к простой семейной жизни с ее незатейливыми радостями, предпочитая придворным увеселениям катанье на катке, лаун-теннис, досуг в кругу детей и