Александр III: Забытый император. Олег Михайлов

полилась рекой: с обеих сторон проявлялось необычайное ожесточение; не было пощады никому.

      – Долг России – помочь братьям славянам! – горячо говорила Мария Федоровна, правда, с небольшим датским акцентом. – Нельзя оставлять их на съедение этим варварам!..

      – Пока что им помогает лишь маленькая Черногория и князь Милан,[54] – вставила графиня Толстая. – Черногорцы не только снабжают инсургентов[55] продовольствием, оружием и порохом, но и сами принимают участие в стычках.

      – Отважный народ, – сказал пятнадцатилетний Павел Александрович, любуясь своей формой лейб-гусара. – Помните, у Пушкина? Замечательные строки:

      Черногорцы? что такое? –

      Бонапарте вопросил. –

      Правда ль: это племя злое,

      Не боится наших сил;

      Так раскаются ж нахалы:

      Объявить их старшинам,

      Чтобы ружья и кинжалы

      Все несли к моим ногам…[56]

      Великий князь поймал одобрительный взгляд Арсеньева и продолжил звучнее, громче:

      Вот он шлет на нас пехоту

      С сотней пушек и мортир,

      И своих мамлюков роту,

      И косматых кирасир.

      Нам сдаваться нет охоты, –

      Черногорцы таковы!

      Для коней и для пехоты

      Камни есть у нас и рвы…

      «Да, я не получил такого образования, как мои братья, – в который раз с сожалением подумал Александр Александрович. – Да, знаю свои погрешности: это лень и упрямство… Но ведь и учителей, таких, как у покойного Никсы, у меня не было. Впрочем, не было и такой живости ума. Ну что же, каждому свое…»

      Павел декламировал:

      Дружным залпом отвечали

      Мы французам. «Это что? –

      Удивясь, они сказали. –

      Эхо, что ли?» Нет, не то!

      Их полковник повалился.

      С ним сто двадцать человек.

      Весь отряд его смутился,

      Кто, как мог, пустился в бег.

      И французы ненавидят

      С той поры наш вольный край

      И краснеют, коль завидят

      Шапку нашу невзначай.

      Гончаров, сдерживая сердечную одышку, больше молчал, лишь изредка односложно отвечая, и явно чувствовал себя не в своей тарелке среди августейших особ. Зато проведшая полжизни при дворе графиня Толстая темпераментно поддержала Марию Федоровну в ее славянских симпатиях, цитировала московского любомудра Ивана Аксакова[57] и под конец предложила создать какую-нибудь общественную организацию в помощь балканским христианам.

      – Я думаю, это будет дамский комитет, – сказала цесаревна. – Надеюсь, у ее императорского величества Марии Александровны я найду поддержку…

      – Дамский комитет – это отлично, но поговорим о европейской политике, – с едва уловимой иронией молвил Сергей Александрович. – За османами строит Англия. Она ревниво оберегает проливы и Константинополь –

54

Милан – Милан Обренович (1854–1901), сербский князь в 1868–1882, король (Милан I) в 1882–1889, из династии Обреновичей; вел неудачную войну с Турцией в 1876.

55

Инсургент – участник восстания, повстанец.

56

«Черногорцы? что такое?» – стихи А. С. Пушкина «Бонапарт и черногорцы» из цикла «Песни западных славян»; переложение песни, написанной прозой, из книги «Гузла (гусли. – В. В.), или Избранные иллирийские стихотворения, собранные в Далмации, Боснии, Кроации и Герцеговине» («La Cusla», 1872), изданной анонимно французским писателем П. Мериме, который является автором этой талантливой литературной мистификации.

57

Аксаков Иван Сергеевич (1823–1886) – публицист, поэт, литературный критик; теоретик славянофильства; автор статей, посвященных истории и современному положению западных славян, исповедовал идею всеславянского объединения и развития под духовным и нравственным началом России.