Александр III: Забытый император. Олег Михайлов

на Английскую набережную, в дом, купленный любовнице великим князем, неподалеку от его дворца, арестовать Екатерину Гавриловну Числову и выслать ее вместе с матерью, в сопровождении жандарма, в город Венден Лифляндской губернии, около Риги, где отдать под гласный надзор полиции. Четверо малолетних детей от дяди Низи были поручены лейб-медику Обермиллеру, а хозяйство сдано на попечение камердинера Берхмана. На все это было израсходовано три тысячи рублей.

      – Целых три тысячи! Как папá швыряется деньгами! – неодобрительно качал головой рачительный цесаревич.

      Несколько дней высший свет жил сплетнями. В Аничков дворец их приносили Боби Шувалов, Воронцов-Дашков, камердинеры и лакеи. Наследник и Минни только ахали, слушая, что плели злые языки.

      Получалось, что причиной высылки балерины будто бы была жена Александра Александровича! Его Малюсенькая! Будто бы во время какого-то гулянья в Петергофе Числова позволила себе вместо приветствия цесаревны смерить ее глазами сверху донизу. Полная чепуха! Или того хлеще. В Зимнем шушукались, что Николай Николаевич Младший, сын дяди Низи, прознал о непочтительных отзывах «девицы Числовой» о его матери, великой княгине Александре Петровне, и якобы примчался в Петергоф, на дачу Числовой, жестоко поколотил ее и даже пытался зарубить. Другие сплетники передавали, будто Числова как-то пришла во дворец Николая Николаевича и в церкви встала на то место, где обыкновенно изволила стоять Александра Петровна. На замечание Николая Николаевича Младшего, что тут стоять не подобает, та якобы ответила: «Ты – мальчишка! Ничего не понимаешь!» И когда по окончании литургии Числова сходила с лестницы, великий князь будто бы догнал ее и нанес несколько ударов ниже спины ножнами сабли…

      – Сплетни будут пресечены, как только папа приедет из Ливадии, – рассуждал Александр Александрович, играя, по обыкновению, вечером с женой в шахматы. – Но что будет, когда вернется с Кавказа дядя Низи? Балканы уже тлеют. Впереди, не дай Бог, война. А его положение выше, чем министра Милютина. Сохранит ли папá свою решительность? Увидим…

      И все же декабрь заканчивался в милых семейных утехах и развлечениях. После завтрака цесаревич отправлялся на каток или же ехал в манеж играть в английскую игру – лаун-теннис – с братом Владимиром, Воронцовым-Дашковым, Барятинским и Волконским. Вечерами они посещали с Минни итальянскую, французскую или русскую оперу. «Ромео и Джульетта» у итальянцев произвела отличное впечатление, а «Мария де Роган» оказалась такой скукой, что сводило челюсти. А там – «Гугеноты», «Риголетто», балет «Эсмеральда», новая опера Верди «Аида»… Возвращаясь в Аничков дворец, Александр Александрович с удовлетворением заносил в дневник:

      «Утро и день провели обыкновенным образом…»

      В этой «обыкновенности» и заключалась для него главная услада семейной жизни: милый Аничков дворец, милое Царское Село, милые Копенгаген и Фреденсборг, куда они ездили морем к родным Минни на яхте «Царевна», тихие милые вечера за шахматами и картами. Оставалось только