Муравьиный царь. Сухбат Афлатуни

вымыла?»

      «Да… всю мыльницу…»

      Мама целует меня. Потом смазывает меня от комаров, руки, спинку. Я иду чистить зубы и разглядываю в зеркало язык.

      Про то, что Лёник целовал, так и не сказала.

      Но если он меня еще раз поцелует, то уж всё расскажу! Такое расскажу, что даже сам не знаешь.

      «Думаете, они вас там не достанут, в Бултыхах?»

      Сижу у Коваленка перед отъездом.

      «Ладно, поезжайте. Может, повезет».

      Закурил.

      «Что – повезет?»

      «Случай из практики: у меня знакомый один был, общались по рыбалке. Ну, значит, врачи ему – диагноз. Какой? Вот такой».

      «И что?»

      «Плюнул. С таким диагнозом не от болезни умирают. А от лечения».

      Подвигает пепельницу. Я смотрю на его ногти.

      «Уехал к матери в деревню. Все бросил. Семью, работу, любовницу. И в деревню. И все прошло. Диагноз – как рукой».

      Молчит.

      «Потом все равно спился. Судьба. Так что езжайте. Если что подозрительное, сами знаете».

      «Мам, а если вдруг мне в нос заползет паук?»

      Мы идем на завтрак, папа с Лёником, как всегда, убежали вперед.

      Мама не слышит меня, о чем-то думает.

      Она стала часто о чем-то думать. Идет и молчит.

      После завтрака кидали с Лёником камни в озеро, кто дальше.

      Потом на песке Лёник рассказывал Шерлока Холмса.

      Можно спросить про паука у Лёника, но он станет издеваться. Он всегда издевается, когда его спрашиваешь. Можно маму, но надо дождаться, когда она ни о чем не думает.

      «Не хочешь слушать, так и скажи!» – Лёник поднимается, с него сыплется мокрый песок.

      «Хочу! Рассказывай! Ну, рассказывай. Я хочу!»

      Но Лёник уже бежит к воде. Быстро не может, там скользкие камни.

      Лёник кому-то машет рукой. К нему подплывает парень на катамаране. Это Александр Данилов, его новый друг.

      Тоже подружусь с кем-нибудь взрослым, назло Лёнику. Еще обзавидуется.

      Пришли мама с папой. Я ухожу играть на валуны и нахожу там десять копеек!

      Сильный ветер. Сосны скрипят. Натягиваю куртку, кеды, выхожу.

      Мама отрывается от газеты:

      – Слышишь, Лен. Китайцы что опять… Средство изобрели бессмертия, вот, почитай потом… Далеко собралась?

      В коридоре Лёник набирает из кулера. Делаю ему ручкой. Чао.

      Хочу побыть одна, одна с ветром, с озером.

      Купающихся – ноль. Вообще никого. Ветер, сосны шумят. Господи, какой кайф!

      Бегом к пляжу. Волны. Подпрыгиваю. Еще. Еще.

      Меня никто не видит. Никто!

      Останавливаюсь, резко поворачиваюсь.

      Может, показалось?..

* * *

      Гена возится с ключами. Я стою позади, уставившись, как дура, в его спину.

      Заходим. Сразу лезет.

      – Подожди, – притормаживаю.

      Да, та самая радиорубка. Та самая.

      Сажусь на топчан. Солнце, пыль. Солнечный круг.

      Нас с Лёником один раз пустили сюда в то лето.

      Музыкой тогда заведовал дядечка по фамилии Ленин. «Левин», – поправляла мама. «Нет, Ленин!» Даже ругались. Лёпсер, как