Муравьиный царь. Сухбат Афлатуни

Бум.

      Саныча нашли в ванной.

      Жена с дачи, а дверь взломана. Через неделю после моей двери. Пролежал в ванне дня два. Коваленок сказал, сперва тяжелым, потом утопили. Недавно ванну новую поставил, фильдеперсовую, гордый ходил.

      «У вас с ним ничего не было?»

      Коваленок подвозит меня с кладбища. Я тогда неделю не могла за руль сесть.

      «А почему у нас должно было что-то быть? У него своя Света, моложе меня».

      Поглядываю в зеркальце. Ну и рожа у тебя, Шарапов. Все, надо выходить из штопора, подкраситься.

      «У меня принцип, – говорю. – Женатых не трогать».

      Коваленок щурится на солнце. Надевает черные очки.

* * *

      Мамочка о чем-то разговаривает на берегу с папой.

      «Мама, я ныряю, смотри!»

      И ныряю.

      Я под водой!

      Рядом опускается Лёник.

      Ловит мою ладонь. Всплываем вместе.

      Недалеко на надувном матрасе тетка плавает, с соседнего столика.

      «Лёня, Лена, вылезайте на берег, – кричит мама. – Вон губы уже синие!»

      Как она оттуда видит наши губы?

      Смотрю на губы Лёника. Начинаю его брызгать. Брызгать!.. А!.. Вот тебе! А! Нет! Нет…

      То, что он мне не совсем родной, я узнаю только через пять лет.

      Свидетельство об усыновлении.

      Старые метрики Лёника.

      Отцом там значится другой.

      Не наш папа.

      Долго стою перед тумбой и читаю.

      Мама заходит в комнату – и все понимает.

      Прижимается щекой к двери.

      Я отвожу от нее глаза, смотрю на стену.

      На стене фотография, где мы вчетвером. На пляже, в Бултыхах.

* * *

      «Фотографируемся, товарищи! Фотографируемся на память».

      Фотограф Альберт ходит по песку. Майка в виде газеты. Недавно была автолавка, папа хотел такую Лёнику, но мама сказала, один раз постираешь – и в мусорку.

      Альберт ставит стул, прикрепляет стенд с фотографиями. На фотографиях – люди на пляже, девушки.

      «Цветная фотография на финской бумаге. Высылается заказным письмом».

      Альберт скидывает сандалии и ковыряет большим пальцем песок.

      Его маленькое королевство – на втором этаже главного корпуса. В королевстве стоит чучело оленя, с которым можно сфоткаться на фоне леса. Лес состоит из стенда с фотографией деревьев и одного настоящего срубленного дерева с чучелом совы. Срубленное дерево иногда падает, и чучело скачет вниз по ступенькам. Все это Альберт берет каждое лето напрокат из местного музея, где работает его тетя.

      Взрослые сажают на оленя детей, сами становятся рядом. Глаза у оленя стеклянные.

      «Сейчас будет птичка», – говорит Альберт.

      Иногда на танцплощадке он фотографирует танцы и викторины.

      Сегодня он пришел на пляж.

      «А знаете, что?» – папа весело оглядывает нас.

      Он только что вылез из воды, капли стекают по его смуглой коже и горят в волосах.

      Через пять минут мы выстраиваемся у озера и щуримся от солнца.

      «Сейчас будет птичка!»

      Мокрый голубь садится на подоконник.

      Серый, серый, серый дождь.

      «Мам!»

      «А?»

      «Ты