Звучащий свет. Владимир Алейников

в чашу, терпкое вино,

      Золотое марево утраты, —

      Мне и так достаточно давно

      Слёз и крови, пролитых когда-то.

      Где-то там, за гранью тишины,

      Есть земля, согретая до срока

      Тем, что ждать мы впредь обречены —

      Ясным светом с юга и с востока.

      Не томи избытком доброты,

      Не пугай внимания нехваткой, —

      В том, что явь не пара для мечты,

      Важен привкус – горький, а не сладкий.

      Потому и ратуй о родном,

      Пробивай к неведомому лазы,

      Чтоб в листве, шумящей за окном,

      Исчезали века метастазы.

      Может, весть извне перелилась

      Прямо в сердце, сжатое трудами?

      Дождь пришёл – и песня родилась,

      Чтобы стать легендою с годами.

16 октября 1996

      «Где в хмельном отрешении пристальны…»

      Где в хмельном отрешении пристальны

      Дальнозоркие сны,

      Что служить возвышению призваны

      Близорукой весны,

      В обнищанье дождя бесприютного,

      В искушенье пустом

      Обещаньями времени смутного,

      В темноте за мостом,

      В предвкушении мига заветного,

      В коем – радость и весть,

      И петушьего крика победного —

      Только странность и есть.

      С фистулою пичужьею, с присвистом,

      С хрипотцой у иных,

      С остроклювым взъерошенным диспутом

      Из гнездовий сплошных,

      С перекличкою чуткою, цепкою,

      Где никто не молчит,

      С круговою порукою крепкою,

      Что растёт и звучит,

      С отворённою кем-нибудь рамою,

      С невозвратностью лет

      Начинается главное самое —

      Пробуждается свет.

      Утешенья мне нынче дождаться бы

      От кого-нибудь вдруг,

      С кем-то сызнова мне повидаться бы,

      Оглядеться вокруг,

      Приподняться бы, что ли, да ринуться

      В невозвратность и высь,

      Встрепенуться и с места бы вскинуться

      Сквозь авось да кабысь,

      Настоять на своём, насобачиться

      Обходиться без слёз,

      Но душа моя что-то артачится —

      Не к земле ль я прирос?

      Поросло моё прошлое, братие,

      Забытьём да быльём,

      И на битву не выведу рати я

      Со зверьём да жульём,

      Но укроюсь и всё-таки выстою

      В глухомани степной,

      Словно предки с их верою чистою,

      Вместе с речью родной,

      Сберегу я родство своё кровное

      С тем, что здесь и везде,

      С правотою любви безусловною —

      При свече и звезде.

11–13 июля 1997

      II

      «Когда в провинции болеют тополя…»

      Когда в провинции болеют тополя,

      И свет погас, и форточку открыли,

      Я буду жить, где провода в полях

      И ласточек надломленные крылья,

      Я буду жить в провинции, где март,

      Где в колее надломленные льдинки

      Слегка звенят, но, если и звенят,

      Им вторит только облачко над