Монады. Дмитрий Пригов

И вы ее любите, Катеньку, очень любите?

      ОНА. О чем вы?

      ОН. Очень любите. Ну да это и естественно.

      ОНА. Конечно, естественно. Она же моя дочка.

      ОН. Я и говорю, я и говорю. А ведь девочка практически без отца. Отец-то ведь уехал. А отчим – это дело сложное.

      ОНА. О чем вы?

      ОН. Ведь отчим же, отчим. Не отец же. Подумайте!

      ОНА. Но он к ней хорошо относится.

      ОН. Хорошо-то хорошо. Все мы хорошо относимся. А ведь чужой. Девочка ведь ему чужая.

      ОНА. Да что вы такое говорите?

      ОН. Как что? Ведь ребенка любить надо. Любить. Хорошее отношение – это так. Ничего. Вот она из школы возвращается, а он ее ведь не пошел встречать. Ведь не пошел.

      ОНА. Ну почему? Я, правда, не знаю.

      ОН. Вот видите – не пошел. Не пошел. А она ведь маленькая, одна возвращается.

      ОНА. Господи, о чем вы?

      ОН. Как о чем? Ведь маленькая, второй класс только. Всех ведь детей родители встречают. Мало ли что может случиться.

      ОНА. Господи, о чем вы?

      ОН. Вот она идет (той же рукой-стрекозой с того же дальнего угла стола начинает изображать, как маленькая Катенька идет из школы по улице Вучетича, а вторая рука, неприятно скрючившись, откуда-то пока издалека, но по той же самой улице Вучетича, начинает приближаться к второкласснице Катеньке), а навстречу, прямо по улице Вучетича…

      ОНА. Господи! Какого Вучетича.

      ОН. Ну, улица Вучетича. Вы же на улице Вучетича живете?

      ОНА. Да, да, Вучетича.

      ОН. Ну вот, я и говорю, а навстречу по улице Вучетича…

      ОНА. Перестаньте!

      ОН…навстречу по улице Вучетича идет неприятного вида субъект, кепка на глаза, руки в карманах, оборванный, обтрепанный, он издали следит за Катенькой.

      ОНА. Перестаньте! (Но внимательно и напряженно следит за событиями, развертывающими на улице Вучетича.)

      ОН. Идет прямо на нее, а она ничего не подозревает. Ребенок ведь!

      ОНА. Перестаньте!

      ОН. Она перепрыгивает через лужицы и что-то там напевает: Тра-ля-ля!

      ОНА. Господи!

      ОН. А Катенька прыгает и напевает: Тра-ля-ля!

      ОНА. Господи!

      ОН. И тут злодей, поравнявшись с Катенькой, быстро оглядывает улицу Вучетича…

      ОНА. Господи! Причем тут Вучетич?

      ОН…злодей выдергивает руку из кармана и… (Тут рука-злодей, поравнявшись с рукой-Катенькой хищно и стремительно хватает Катеньку за шейку!)

      ОНА. Стой! Стой! (Елизавета Сергеевна двумя своими маленькими, но цепкими руками вцепляется в злодея и изо всех сил оттаскивает от Катеньки. Но в это время Дмитрий Александрович неожиданно быстро и метко впивается зубами в нежную детскую шейку. Елизавета Сергеевна, не помня себя, кричит: «А-а-а!» – хватает пресс-папье и заносит его над головой Дмитрия Александровича. Ее рука застывает у слегка лысеющего его затылка. Пауза. Елизавете по-прежнему страшно, но по-другому. Пауза. Дмитрий Александрович ждет, ждет. Ждёт. Снова ждет. Долго ждет. Потом, неудобно выворачивая голову и отцепляясь от Катеньки, смотрит на занесенное над ним пресс-папье, затем на Елизавету Сергеевну, снова на пресс-папье, снова на Елизавету Сергеевну.)

      ОН. Ну, ну. (Она не шевелится, только начинает дрожать от напряжения.) Ну, ну.

      ОНА