Последняя крепость империи. Легко сокрушить великана. Виктор Квашин

мне в дальний путь жена.

      Сиантоли отпил пару глотков действительно хмельного напитка.

      – Крепкий. Хороший кумыс готовит твоя жена. Тот, что нам выдают38, совсем не такой.

      Странно, но в душе Сиантоли даже обрадовался встрече с Жаргалом, вроде как старому другу. А ведь по сути они враги, тем более теперь.

      – Как тебе наши степи? – спросил Жаргал, показывая широким жестом вокруг.

      Вокруг, сколько было видно, ехали люди на лошадях. Сиантоли подъехал ближе. Они шли стремя в стремя.

      – Красивые степи. Просторно. Мне нравится. Только леса не хватает, я к лесу привык, и чтобы на горах.

      – Скоро будет тебе и лес, и горы. Только степь лучше. На, хлебни ещё. А как тебе наше синее небо? Где такое увидишь?

      – У нас тоже зимой так, небо всю зиму синее, – ответил Сиантоли, закусывая кумыс каменно-твердым хурутом39 из седельной сумки. Здесь речек быстрых не хватает. Знаешь, как красиво река течёт под скалами! А как рыбу в быстрой речке ловить знаешь?

      – Нет, не пробовал. Научишь?

      – Научу, когда речка будет.

      – Всё у нас с тобой будет, Сиантоли! – Жаргал явно захмелел, ему хотелось говорить. – А у нас степная охота! Ты с соколом охотился?

      – Нет, у нас это не принято. Дай ещё глотнуть. Зато у нас море недалеко. Ты видел море, Жаргал? Оно синее-синее и нет ему края. А если ветер и тучи, то чёрное и страшное!

      – Я хочу море посмотреть. Никогда не видел. Слышал только. Покажешь мне море?

      – Нет, Жаргал, море далеко, очень далеко. Туда не доехать.

      – Доедем, Сиантоли, доедем, вот посмотришь! С нашим ханом все моря нашими будут! Главное, голову донести! Ха-ха-ха!

      Эта болтовня выпившего сотника надолго выбила Сиантоли из равновесия. Ведь они, монголы действительно идут воевать и готовы идти за своим ханом хоть до моря. Его, Сиантоли любимого моря с сопками и быстрыми реками. Ну пусть попробуют, пусть узнают, как воюют настоящие чжурчжэни! Это им не тангутов по пустыне гонять. Ещё не было равных чжурчжэням воинов на просторах от ханских степей до самого Восточного моря!

      «Но я-то среди них!» – это угнетало, и сознание всё время, даже когда он был занят делами, искало выход из несправедливой западни. За что ему это? Почему духи так с ним поступили? Сиантоли взывал к духам природы, тёр и гладил пальцами своего духа Предков на поясе, но те будто не слышали. Чего они хотят? Чтобы погиб? За что?

      Слуга-оруженосец Гончар был не только старательным помощником в личных делах сотника, но и добрым собеседником. В тяжёлые для Сиантоли моменты пожилой Гончар умел найти такие слова, от которых становилось и вправду легче. Слуга не пытался опровергать или поучать, он успокаивал разговорами о каких-то несущественных сейчас мелочах, но говорил с такой добротой, что Сиантоли иногда вспоминалась мать, которая гладила его маленького по головке и что-то приговаривала – неважно что, главное, становилось

38

Кумыс – слабоалкогольный напиток из кобыльего молока, обязательно имелся в походе у каждого монгольского воина.

39

Хурут – высушенный творог, который в таком виде мог храниться месяцами. Хурут входил в походный паёк монголов как основная пища. Иногда хурут по многу дней был единственной пищей монголов. Кроме хурута в походный запас входило сушёное мясо.