Последняя крепость империи. Легко сокрушить великана. Виктор Квашин

И жизнь в нём протекала в готовности выступить в поход в любой час. Лишь через неделю подошли отставшие пешие ханьцы, запылённые и усталые.

      Ещё через несколько дней большая часть войск ушла на юго-восток. Говорили, что этим туменом командует большой нойон Джэбэ41. Наконец, пошли и остальные войска. Теперь все воины были в доспехах и с полным вооружением. Чжурчжэньская сотня Сиантоли была лёгкой конницей, и он был этому рад – ему так было легче и привычнее, хотя, как у командира, у него был пластинчатый железный нагрудник и кожаный шлем с металлическим верхом. Всё-таки, налегке легче и сражаться, и маневрировать.

      Но вот пошла тяжёлая конница, и у неё был совсем иной вид, неприступно-устрашающий. Вооруженные кроме луков мечами и пиками всадники и их лошади были одеты в броню из толстой буйволовой кожи. У командиров поверх кожаных панцирей были нашиты железные полоски. Но шли эти тяжёлые конники легко, не уступая в скорости лёгкой кавалерии.

      Двигались в направлении на юго-запад. У Сиантоли было отвратительное настроение. Подъехал как всегда беззаботный Жаргал.

      – Веселей, Драчун! Скоро приедем к морю!

      Сиантоли не стал выяснять, откуда монгол знает перевод его имени. Он спросил первое, что пришло в голову:

      – Откуда Большой хан знает, какой тропой вести войско? Заблудимся, не дойдём до моря.

      – Великий хан мудрый! Но ему не нужно знать каждую тропу. У него есть хорошие помощники.

      – А помощники откуда знают?

      – А помощники – местные. Ты разве не слышал, что онгуты уже не дружат с вашим императором, они теперь подданные Чингисхана, добровольно, имей в виду! Они и ведут наши тумены лучшими дорогами.

      – Предатели! – вырвалось у Сиантоли.

      – Не надо укорять других в том, что делаешь сам. Перестань. Их вождь просто умный человек: зачем губить свой народ, когда он может счастливо жить, просто платя дань другому государю!

      – А ты так сможешь?

      – Что?

      – Ну, если Чингисхан проиграет войну с Цзинь, станешь служить чжурчжэням?

      – Не-ет, я – монгол! Я лучше умру в бою. Да и не будет такого с нашим ханом, потому что никто его не предаст. Ты же не предашь? Ха-ха-ха!

      Сиантоли не смог выдавить из себя положительный ответ, а отрицательный произносить было нельзя. Он промолчал.

      – Смотри! – погрозил плёткой Жаргал. – Я за тебя слово давал! – и ускакал к своей сотне.

      Вошли на территорию Цзинь. Стали попадаться разорённые деревни совершенно без жителей. Позже Сиантоли увидел сбитых в толпу, подгоняемых всадниками чжурчжэней. Они шли в том же направлении.

      – В чём виноваты эти крестьяне, за что их взяли? – спросил Сиантоли у подъехавшего в очередной раз Жаргала.

      – Ни в чём. Просто они на пути. Такой приказ: всё население забирается в плен.

      – А кто не может идти?

      – Сам знаешь, чего спрашивать.

      Жаргал

41

В 1211 Джэбэ-нойон первым открыл военные действия с чжурчжэньскими войсками. Он осадил цзиньскую крепость Ушапу, которая была построена совсем недавно, весной 1210 года как северный форпост империи на границе с монгольской степью. Осада затянулась до осени, когда крепость была взята и разрушена.