Колокольчики мои. Happy end при конце света (сборник). Елена Кузьмина

со сверстниками. Глупенькая, кто сейчас выходит замуж? За мужчин цепляются такие слабые и неуравновешенные особы, как Кэт. Всё это уже в прошлом… Институт брака здесь упразднён. Сколько из-за него было всяких ненужных дискуссий, волнений, беспорядков там, на Земле! Кто должен сочетаться браком, кто не должен?! Да и там он уже до войны изживал себя. Мы, старое поколение, о нём ещё помним. И ты, к сожалению, но это издержки домашнего воспитания… В твоей прошлой жизни…

      Тина замолчала. Ага, хотим перейти к моей семье.

      – Что, Тина?

      – Да нет, ничего. Не нужно вспоминать то, к чему возврата нет, правда?

      Она потрепала меня по щеке.

      Возврата нет! Это мы ещё посмотрим!

      Тина долго мурыжила меня в своём кабинете. Всё вокруг да около ходила, а потом спросила:

      – А где твои колечки, дорогая? Покупаешь и не носишь?

      Я сделала ну очень огорчённое лицо.

      – Тю-тю мои колечки. Представляешь, пошла купаться, положила их в платок и вроде бы в карман засунула. И забыла про них, конечно. А потом хватилась – нет! Всё обыскала. Даже не знаю где посеяла.

      – И никто не находил?

      – Да я и не заявляла.

      – Напрасно. Значит, все твои труды впустую. Работала, работала… Кстати, а куда ты ходишь купаться?

      – Только к морю.

      – На пятый уровень?

      – Это святое. Море для меня – всё.

      Море я и вправду люблю. Там всё, как на самом деле: песок, зонтики, вода голубая, волны, даже горизонт обозначен. Солнце пусть ненастоящее, но светит и греет. Места там много. Если из кафе выгонят, то я на море пойду работать. Буду сочинять на компьютере морские пейзажи: лунная ночь на море или шторм… В воду заходить нельзя.

      Если на пляж приедут Лис с компанией, то на море обязательно будет шторм.

11

      Получив письмо, я несколько дней была сама не своя от счастья. Я любила всех. Даже Лиса, даже его компанию. Даже вредную Риту (или Сьюзи). Короче, и ту и другую.

      Я носилась по залу от столика к столику и расточала улыбки направо и налево. Ничто не могло испортить мне настроение.

      Обычно радуюсь, что в нашем кафе не танцуют – желающие танцевать уходят в «Петер» по соседству, а тут пожалела об этом: так хотелось сплясать что-нибудь этакое, «с выходом из-за печки», как бы Марфа сказала.

      Конечно, я поплакала пару ночей. Жду, жду письмо, а получу – плачу. Потом начинаю светиться от счастья, что все мои живы.

      Через несколько дней беру себя в руки – пора искать возможность отправить весточку: я жива, у меня всё хорошо, я вернусь.

      Я ещё не придумала, как это сделать. Но придумаю обязательно!

      В кафе пришёл Здоровяк. Спецназовец. Я его сразу разглядела. У нас в основном молодёжь. И всё больше «золотая» или «позолоченная». Ни «цыплята», ни работяги сюда не ходят. Не то чтобы запрещал кто, а как-то исторически так сложилось. Когда я появилась здесь, круг постоянных посетителей уже обозначился. В основном местные, то есть живущие в нашей Колонии, но кое-кто прилетает постоянно из других: из 8-й, 11-й – из так называемых срединных Колоний. В Колониях или учатся, или работают.