Колокольчики мои. Happy end при конце света (сборник). Елена Кузьмина

приставать, буду бить.

      – Не смотри так, говорю! Я тебе не Тутта Карлсон!

      Глаза Лиса округлились.

      – Какая Тутта?

      Тьфу! Как разговаривать с необразованным человеком?

      Лис взял мою руку, разжал кулак, перевернул ладонью кверху. Глубокий красный шрам выглядел отвратительно.

      – Чикен! Ты дура!

      Взлетел наверх по скобам. Лист-крышку просто вышиб кулаком. Через секунду свесился вниз и сказал по слогам:

      – Эй, Чикен, камеру на кухне я отключил. Со своего компьютера. Пол года назад.

      – Так огонёк горит.

      – А огонёк горит.

      Конечно, я дура, кто бы сомневался. И почему это я решила, что он будет ко мне приставать? Разве такие пристают к девочкам? Или к девушкам?

      Всё-таки надо быть добрее! Могла бы сказать, что тебе, мол, лучше без косметики. Совсем даже хорошо! И не надо больше краситься! И папа бы моё поведение одобрил…

      Интересно, про сегодняшний случай в кафе – ни слова. А костюмчик-то я ему здорово попортила!

      Странно, я получила от вас письмо, а думаю о Лисе.

      В моей «норке» пришпилен к занавеске большой лист бумаги. Это окно. Сейчас там у вас началась зима. И у меня зима. Я нарисовала в «окне» падающий снег, монастырь, каким его запомнила, дорогу, домик у дороги, изгородь, деревья… У меня есть несколько зимних видов из окна.

      У Кэт в комнате в «окне» – берег океана. Всегда один и тот же пейзаж. Океан шумит еле слышно, вернее, шумит компьютер.

      У Шуанг – сказочный лес.

      У Лиса – не знаю.

10

      Кэт всего боится. Боится, что Ник её бросит. Боится, что Шуанг отберут. Думаю, она и с Ником живёт из-за дочки.

      Шуанг у нас странненькая. То есть внешне всё нормально. Хорошенькая куколка. Но за ней глаз да глаз нужен. Такое учудит! То кашу по углам раскладывает – мышек кормит. Крысок то есть. Колонии всё-таки на Земле стоят. А крысы непобедимы! И попробуй эту кашу убрать. Такую истерику закатит! Я уж и так и этак: мол, у нас живёт только одна крыса, с красивым именем Шуша, ей много не надо. Пришлось даже крыску позвать.

      А Шуша на меня сердита из-за Лиса, из-за того, что в «нору» его пустила. Но вышла.

      Шуанг обрадовалась, засюсюкала, хотела беднягу схватить. Пришлось уговаривать Шушу разрешить погладить её по спинке.

      То проберётся в комнату к Лису и костюм его зальёт красной краской.

      А Лис трясётся над своим антиквариатом. Он это барахло или на аукционах покупает, или шьёт на заказ. И всегда всё тёмное.

      То молчит целыми днями – ни со мной, ни с Кэт не разговаривает. То разговаривает с кем-то. И никого вокруг уже не видит.

      Однажды пришла Тина. Посмотреть на моё житьё-бытьё. Кэт мне дифирамбы поёт. Тина с постным видом кивает. И тут выходит из комнаты Шуанг. В руках детское ведёрко. Встала возле Тины и будто бы воду с пола черпает и в ведро сливает. Ладошкой туда-сюда. И приговаривает:

      – Здесь тёмная вода и здесь тёмная вода.

      Наберёт как будто ведро, в угол выльет и опять наливает. На Тину и Кэт – ноль внимания.

      – Странная у вас девочка, Кэт. Вы показывали её врачу? Кэт, конечно, сказала,