Когда пируют львы. Уилбур Смит

пытаясь своим несвежим носовым платком стереть грязь с лица Гаррика.

      Шон помог ему подняться. Гаррик стоял, слегка покачиваясь, с открытыми глазами и странной пустой улыбкой на лице.

      Уэйт Кортни уставился на Шона через обеденный стол, так и не донеся до рта вилку с яйцом и жареной бараниной.

      – Повернись лицом к окну, – с подозрением в голове попросил он. Шон послушался. – Какого дьявола ты сделал со своим лицом?

      – Что? – Шон провел рукой по лицу.

      – Когда ты в последний раз мылся?

      – Не говори ерунду, дорогой. – Ада под столом коснулась его ноги. – Это не грязь, это усы.

      – Усы?

      Уэйт всмотрелся внимательнее и заулыбался; он открыл рот, собираясь заговорить. Ада мгновенно поняла, что сейчас он отпустит одну из своих «утонченных» шуточек, и это глубоко ранит формирующуюся мужскую суть Шона. Она сразу вмешалась.

      – Думаю, нам следует купить ему бритву.

      Уэйт забыл подготовленную шутку, хмыкнул и положил яйцо в рот.

      – Я не хочу их сбривать, – сказал Шон и покраснел до корней волос.

      – Они быстрей отрастают, если сначала их сбреешь, – пояснила Ада.

      Гаррик, сидя напротив Ады, печально коснулся своей верхней губы.

      Уэйт забрал братьев из школы на декабрьские каникулы. В суматохе приготовлений, погрузки багажа в коляску и последних прощаний с фрейлейн и приятелями, многих из которых они увидят только через шесть недель, близнецы не заметили, что Уэйт ведет себя странно.

      Только позже, видя, что они возвращаются домой вдвое быстрее обычного, Шон спросил:

      – Из-за чего спешка, па?

      – Увидишь, – откликнулся Уэйт, и оба – и Гаррик, и Шон – с интересом взглянули на него. Вопрос Шона был совершенно обычным, но загадочные слова Уэйта немедленно заинтриговали братьев. Уэйт улыбнулся и на последовавший град вопросов отвечал неопределенно. Он наслаждался. К моменту появления в Тёнис-краале близнецы сгорали от любопытства.

      Уэйт остановил коляску перед домом, и один из конюхов подбежал и взял вожжи. На веранде ждала Ада, и Шон выпрыгнул из коляски и помчался к ней. Он быстро поцеловал ее и умоляюще спросил:

      – Что случилось? Па не говорит…

      – …но мы знаем – что-то произошло. – Гаррик взбирался по ступеням.

      – Расскажи, – попросил Шон. Он схватил Аду за руку и потянул.

      – Не знаю, о чем вы, – рассмеялась Ада. – Лучше узнайте у отца.

      Уэйт поднялся вслед за сыновьями, обнял Аду одной рукой и прижал к себе.

      – Не знаю, откуда они это взяли, – сказал он, – но почему бы им не пойти в спальню и не посмотреть? Могут же они в этом году получить свои рождественские подарки чуть раньше.

      Шон оказался у дверей спальни намного раньше Гаррика.

      – Подожди меня, – в отчаянии крикнул Гаррик. – Пожалуйста, подожди.

      Шон затромозил у порога.

      – Иисус Христос! – прошептал он самое крепкое известное ему выражение. Гаррик остановился за его спиной, и вдвоем они взирали на пару кожаных чехлов, лежавших на столе в центре комнаты – длинных плоских