Роман = Метро. Мир души и пространство смыслов. Ирина Владыкина

трубочку.

      – Привет. Это я. Я тебе вот зачем звоню…

      И мысли Петра пошли блуждать стройным хороводом вокруг всего, чего угодно, кроме того, о чем говорила Настя. Он силился ее услышать, но у него не получалось, как будто в голове стояла программа «Ты ее не слышишь».

      «Это что-то новенькое», – подумал Петр. Выход из депрессии раньше отмечался по-другому. Все было серое, вонючее и тупое. Но глухим он был в первый раз.

      У Петра было три состояния его жизненной линейки: безудержный трэш, жизнь-говно и все-равно-никак.

      «Все-равно-никак» было больше, оно могло длиться месяцами, иногда неделями. Какой-то периодичности в смене этих состояний он не наблюдал, хотя все время пытался поймать закономерность. Может быть, она и была, но чтобы разгадать эту загадку, нужно подойти с другой стороны. Он считал и так, и эдак, делил, умножал, вычитал, даже пробовал дифференциальные уравнения, пытался использовать нейронную сеть, но так и не смог ее освоить. Но к красивой картинке не приходил. Закономерность была, это точно, он знал это всегда. С тех пор, как осознал, что есть только три этих состояния. Если бы не было, то и Петра бы не было. Он даже на мехмат пошел, чтобы понять это уравнение его жизни. Иногда казалось, что он вот-вот и найдет ответ, но какая-нибудь последняя цифра выходила из красивой системы уродливым боком. И теория рушилась.

      Вот, это уравнение показалось ему самым близким к истинной картине, но, к сожалению, должен был быть еще один элемент, чтобы все сошлось. Не сходилось! Не сходилось!

      Это «все-равно-никак» – какое-то состояние куколки. Тебя ничего не волнует. Ты сидишь в своем коконе в виде желе и просто живешь. Даже перемен никаких не ждешь, ты просто кисель, природный физиологический кисель. И не важно, что у тебя есть руки-ноги, знакомые, работа и передача“Рейтинг выживания в дикой природе», которую ты с завидной регулярностью смотришь по телевизору, ты кисель. И тебя ничего и никто не волнуют.

      Он встречался с Настей, занимался с ней сексом, ел, спал, работал, ездил в метро, писал письма маме, большие, в две страницы А4 двенадцатым шрифтом, читал статьи на «Хабре». Но внутри него происходило загустение природного субстрата. Душа его была бесцветной, иногда ровных светлых тонов. Постепенно она темнела, и тогда Петр выдавал разного рода идеи-рисунки, рисунки устройства мира и человеческих отношений. Внутри себя он был не подвижен, его эмоции были ровными, его ничего не радовало и не волновало. Иногда он шевелил брюшком, ничего не воспринимал, однако дышал, испарял пустые, никому не нужные слова и мысли, мало зарабатывал, расходуя накопленные в предыдущий период «мир-говно» ресурсы. Одним словом, получал необходимую для внутренних изменений энергию. Менялся не только он, менялся весь мир вокруг него. А изменения эти значительны. «Ровно-никак» было трамплином от «жизнь говно» к «невероятный трэш». Требовалась коренная перестройка из гусеницы в бабочку. Только вот трамплин для изменений занимал времени гораздо больше, чем