Роман = Метро. Мир души и пространство смыслов. Ирина Владыкина

денег у него побольше было. Перстень ей новый с изумрудом там прямо один любитель искусства подарил, так она пошла с ним в покои. Да-с.

      – Замолчи. Не хочу тебя больше слушать. Ты пришел зачем? Гадости мне рассказывать?

      – Эх, брат! Наивный ты какой! Да зачем тебе нужна эта краля престарелая, когда гимназисток полно, бесплатно, на все согласных. Да и ладно бы давала она тебе тела своего белого, а то так, волочишься за ней и все. Все деньги на цветы извел.

      Петр молчал, ему было никак.

      – Пустое это все, ты лучше расскажи, билеты достал на «Маскарад»?

      – Ну а как же – обижаешь. Ты ж знаешь, что папашка мой тусуется с этими театралами. Бесполезные они все, да. На завод бы пошли.

      – Ну а ты так тоже. Что ты сделал в своей бесполезной жизни?

      – Я-то? Эх, ты! Я ж без пяти минут юридических дел мастер. Такие, брат, как я, всем нужны. А то, что папашка мой – буржуй, так это кого интересует? Новая власть придет, вышлют его на все четыре стороны. И заживем. Такие, как я, им нужны будут. Ага. Билетик держи. Ну все я помчался, у меня еще одна гимназисточка несговорчивая по плану. И ей билетик достал. Эллочкой зовут.

      Петр лежал и смотрел на билет. Он должен был оказаться на этом чертовом спектакле. Только вот врачи не хотели его выпускать. Уж больно опасно это было. Мог и не вернуться. Но он там будет, обязательно будет. Ведь она ждет его, его несравненная Кэт. Не то что там какая-то Эллочка.

      А Эллочка? Что Эллочка? Эллочка сидела в первом ряду зала Александринского театр, 26 февраля 1917 года. Восхищению ее не было предела. «Маскарад». Она уже не думала о том, чем ей придется расплачиваться за этот бесценный билет, который невозможно было достать ни за какие деньги, которых у нее впрочем вдоволь никогда не водилось. Она не понимала, сколько времени прошло после начала спектакля, времени не существовало. Было только щедрое великолепие, смешанное со скрупулезной точностью.

      Каждая эмоция актеров, каждое их движение, неожиданная смена мизансцен и магическая игра роскошных и жутких занавесов разрывали пространство на куски. И эта музыка! Маски, свечи, зеркала. Роскошь в сочетании с изысканностью. Спектакль был вызывающе, избыточно красив. И в этой избыточной красоте наклевывалось что-то зловещее, неуловимо затягивающие. Ощущение ада происходящего со сцены накатывало на зрительный зал. Зрители и актеры были в едином пространстве. И была во всем этом какая-то чертовщина, какие-то параллельные миры с их бесконечными коридорами и переходами. А за стенами театра намечалась всеобщая забастовка. Но даже это было сейчас не важно. Важен был «Маскарад» и тема призрачности настоящего, которая в каждой детали спектакля кричала о себе. И Эллочка искала этот маскарад в себе, в сидящем рядом и ерзающим в красном кресле Романе, в тех, кто сзади, тех, кто впереди, справа и слева. Выставляются напоказ мнимые страсти, а настоящие чувства скрыты под масками искусных декораций. Роли. Игра, так свойственная человеку как виду, затягивала в себя, заменяла собою жизнь. Люди играли в любовь, во власть. Агрессия. Забава от скуки, маскарадная шутка оборачиваются настоящей трагедией,