Ориентализм vs. ориенталистика. Сборник статей

сделали советское востоковедение сильно зависимым от целей и правил нового типа науки. Но это не означает, что все ученые с готовностью приняли навязанные правила. В то время как в Ленинграде почти все востоковеды были сконцентратрированы в Азиатском музее / Институте востоковедения и получили долгосрочные планы работы, ученые в Ташкенте были свободнее в организационном плане и могли развивать свои собственные исследовательские программы.

Первые попытки: политическая актуальность классических текстов

      27 ноября 1930 г., то есть через месяц после введения системы планирования, арабист И.Ю. Крачковский выступил с докладом на заседании Отделения общественных наук[221]. В этой речи Крачковский показал, насколько важны восточные источники для истории Советского Союза. Эта речь была одним из первых проявлений долгосрочной программы по изданию источников, которой занимались ленинградские востоковеды в течение 1930-х годов. В конце 1932 г. вышел сборник средневековых русских переводов официальных арабографических документов по истории Узбекской, Таджикской и Туркменской республик под редакцией А.Н. Самойловича[222]. Несколько документов были представлены только в набранной арабской графике без перевода, другие же в старых канцелярских переводах. Эта книга была подготовлена ленинградским Историко-археографическим институтом[223] вместе с Институтом востоковедения. Помимо Средней Азии программа Крачковского также включала Волго-Уральский регион и Кавказ, потому что он обратил серьезное внимание на филологический материал из Дагестана и Северного Кавказа в целом. В 1930-х и 1940-х годах ленинградские арабисты опубликовали хронику ал-Карахи и извлечения из переписки Имама Шамиля (1797–1871).

      После более чем десяти лет преобладания вульгарных идеологических работ программа источниковедческих работ и археологических исследований стала отправной точкой «обновления» классического востоковедения. В 1930-е годы издание и изучение восточных рукописей стало основным направлением работы в Институте востоковедения[224]. Обычно заявлялось, что инициатива по публикации и финансированию этих работ шла из соответствующих республиканских учреждений Средней Азии (хотя мы увидим, что такие «просьбы» из республик чаще были обязательством, а не выражением искреннего интереса). Обычно выдвигалось политическое требование провести культурное разделение между республиками вслед политическому, поэтому издания источников были посвящены исключительно истории отдельных республик и титульных наций либо отдельным литературным памятникам, таким как хроника Рашид ад-Дина. Этот запрос сверху также продиктовал избирательный подход к источникам: переводчики и редакторы должны были выбрать, какие фрагменты текстов были актуальны для каждой нации и являлись политически приемлемыми. Правила этой игры привели к многочисленным манипуляциям с текстами, которые в основном трудно обнаружить в итоговых публикациях.

      Тем не менее позже ученые выявили ряд

221

Крачковский И.Ю. О подготовке свода арабских источников для истории Восточной Европы, Кавказа и Средней Азии (задачи публикации арабских источников) // Записки института востоковедения АН СССР. 1. Ленинград, 1932. С. 55–62; Аларцева А.И., Алексеева Г.Д., Петинов И.Н. Материалы к хронике советского востоковедения, 1917–1941 // Краткие сообщения Института народов Азии. 76: Материалы к хронике советского востоковедения, история Монголии и Китая. М., 1965. С. 82. Активная работа над изданием арабских источников началась только в 1937 г.: Историк-марксист 1/59 (1937). С. 197.

222

Материалы по истории Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР. Т. 1. Торговля с Московским государством и международное положение Средней Азии в XVI–XVII вв. Ленинград, 1932.

223

С 1936 г. институт был преобразован в Ленинградское отделение Института истории Академии наук АН СССР.

224

Кузнецова Н.А., Кулагина Л.М. Из истории советского востоковедения 1917–1967. М., 1970. С. 83.