Ориентализм vs. ориенталистика. Сборник статей

сформулировала план работы на 1930–1934 гг. Анонимный автор (скорее всего директор института, Сергей Ольденбург) сформулировал общую задачу Института – собирать, хранить и изучать восточные книги и рукописи и европейскую литературу, связанную с академическим востоковедением. В то же время востоковеды должны были изучать историю, искусство и литературу Советского Востока[205]. Эта задача также упоминается в «восточных проектах» 1930-х годов. Например, во вводной статье (1938), посвященной персидским источникам по истории туркменского народа в XVI–XIX вв., иранист А.А. Ромаскевич (1855–1942) упоминает задачу, поставленную Партией и Правительством по изучению «гражданской истории» народов СССР и народов Советской Средней Азии. Эта задача предполагала тщательное изучение оригинальных источников[206].

      Однако статус классического востоковедения оставался неустойчивым. В начале 1930-х годов официальная пресса открыто выступила против «старого» филологического востоковедения[207]. Из-за давления внутри и вне Академии наук многие востоковеды оказались вынуждены сотрудничать с режимом и выполнять требования государства. В то время как до 1917 г. некоторые ученые мечтали, что их исследование может оказать больше влияния на политику[208], после «советизации» Академии научная работа была поставлена под непосредственный политический контроль. Уже до Октябрьской революции В.В. Бартольд указывал на политическую значимость изучения Востока с опорой на классические тексты и древности, в отличие от любого прямого и неподготовленного исследования современности[209].

      С начала 1930-х годов изучение Советского Востока велось в рамках совместных проектов и крупных научных коллективов. Наряду с введением планирования коллективная форма организации советского востоковедения путем объединения сил отдельных ученых в научно-исследовательских группах стала одной из главных особенностей его развития. Уже в 1933 г. С.Ф. Ольденбург в тесном сотрудничестве со своими коллегами в Институте составляет второй пятилетний план Института востоковедения, в котором он обосновывал необходимость увеличения преподавательского состава Института: «Научные кадры должны быть подготовлены не только по линии и за счет ИВ Академии наук, но также и за счет нацреспублик, которые не менее заинтересованы в работниках культурной революции и могут снабдить нас не только контингентом научных сил, но и материальными средствами для подготовки их. В подготовке кадров большое место должна занять переподготовка научных сил нацреспублик под руководством и при содействии Института востоковедения Академии наук, путем созыва конференций, взаимных командировок по конкретным заданиям, через участие в совместной разработке отдельных тем и т. д.»[210]. Таким образом, предусматривалось тесное сотрудничество центра востоковедения в Ленинграде с местными институтами в республиках. Несмотря на то, что национальные республики упоминались в качестве инициаторов

205

АВ ИВР. Ф. 152, опись 1а, № 168, дело 212, 1930 год. Л. 25; дело 140. Проект реорганизации востсектора АН СССР в единый Институт востоковедения с приложениями: декларации цели и задач ИВ, структура Института, штаты, сметы, положение об ИВ, докладные записки Крачковского и Ольденбурга. Л. 15.

206

Ромаскевич А.А. Иранские источники по истории туркмен XVI–XIX вв. // Материалы по истории туркмен и Туркмении. Т. 2. XVI–XIX вв. Иранские, бухарские и хивинские источники. М., Л., 1938. С. 28.

207

Каганович Б.С. Указ. соч. С. 205.

208

Tolz V. Op. cit. Р. 69–84.

209

Бартольд В.В. По поводу проекта С.Ф. Ольденбурга [1902] //Академик В.В. Бартольд. Сочинения. Т. 9. М., 1977. С. 492–3.

210

Проект введения к наметкам пятилетнего плана ИВ Академии наук СССР. Л. 6. // АВ ИВР. Ф. 152. On. 1а. № 293. Д. 212. Планы научно-исследовательской работы ИВ на 2-ю пятилетку 1933–1937 гг. Том 1.