Грозное дело. Сергей Булыга

тогда посмеет пикнуть?! Да и чего тут пикать? Может, Борис ни в чём не виноват, а просто свезло ему: царь ткнул в царевича – и прямо посохом в висок, посох железный, острый…

      И Трофим зажмурился. Клим, было слышно, усмехнулся. Трофим подумал и сказал:

      – А почему вдруг Фёдор самый младший? Царь же опять женился, взял себе молодую жену, чего бы ей тоже не родить?! И будет ещё один царевич…

      – Га! – громко сказал Клим. И тут же опять чуть слышно зашептал: – Так это же ещё нужно родить! А от кого рожать? От этого? – И тут Клим опять усмехнулся. – Хотя тут помощники всегда найдутся. А молодая царица, как все говорят, на это очень охочая. Вот я и думаю…

      Клим вдруг опять замолчал. Трофим прислушался. Было совсем тихо. Но Клим прошептал:

      – Слышишь?

      И опять затих. Трофим ничего не слышал, даже Климова дыханья.

      Клим усмехнулся и продолжил:

      – Показалось. Так вот. Может, это он устроил, а может, и не он. Чтобы про это знать наверняка, надо сперва дознаться, понесла царица или не понесла. Если понесла, это, руби мне голову, Борис не виноват. Ему же тогда это будет ни к чему, если уже есть ещё один царевич. Но если ещё не понесла… Тут надо крепко думать! Поэтому вот что тебе надо первей всего узнать: понесла царица или нет. А про это можно спросить вот где…

      И Клим опять замолчал. Трофим подумал: Господи Иисусе, этот Клим меня до плахи доведёт!

      А Клим, откашлявшись, уже опять заговорил чуть различимым шёпотом:

      – Но, может, это и не Годунов. Это могло и само по себе приключиться. Царь же сейчас какой? Как порох! Чуть что, сразу «Убью!» кричит. А то и кидается убить. И хорошо, если пустой рукой. А то, бывает, и посохом. Так он и царевича мог посохом… А что! И теперь и сам не рад, а дело сделано.

      Клим замолчал. Трофим лежал, не шевелился, старался неслышно дышать и думал: закричать, не закричать? У себя в Москве он закричал бы, а тут мало ли, как бы после хуже не было. И он молчал пока.

      Клим вдруг спросил:

      – Чего притих? После скажешь, что не слышал, спал? А я скажу: нет, не спал. И я ещё скажу, что ты про это завёл.

      Трофим по-прежнему молчал. Клим громко вздохнул и продолжил:

      – А может, царь с умыслом бил, и так тоже может быть. Спорил с ним царевич! Раньше никогда не спорил, а тут вдруг начал возражать. А почему бы нет?! Царь же войну королям проиграл, Ливония тю-тю, вот бояре и стали на царевича поглядывать: растёт наша надёжа. Ну, царь и не сдержался, разъярился и убил! А эти… Ха-ха-ха!

      Клим стал смеяться негромко, но очень обидно. И Трофим не выдержал! Вскочил и через лавку – на другую лавку! Навалился на Клима и начал душить! Клим извивался, сопел, но Трофим его не выпускал! Да ещё и приговаривал:

      – Я тебе, скотина, покажу, как над государем потешаться! Я и без Ефрема обойдусь! Я тебе язык и без клещей достану, пёс смердячий!

      Клим стал понемногу сдавать. Он уже не так вертелся и почти не отбивался, а только что-то мычал, ногой подрыгивал…

      Трофим разжал руки, убрал с Климовой груди колено, слез с лавки, провёл рукой в темноте и ничего не нащупал.

      – Эх! –