Грозное дело. Сергей Булыга

Петрович, всего две чары выпил и закружилась голова, я и прилёг. А тут вдруг крик, гам! Заскочили, кричат: Спирька, беги, посмотри, что в твоей палате сотворили! Я и подскочил, забыл про хмель, прибегаю, глянул… А они лежат.

      – А окно было закрытое? – спросил Трофим.

      – Закрытое, – ответил Спирька. – Это я его только сегодня открыл. Сказали, придёт человек из Москвы, так чтобы ему было виднее, я открыл. А так было закрытое. В тот день ветер какой поднялся, и прямо в окно. Вот я, чтоб от греха подальше, и закрыл его. И темнотища тут такая стала! Я засветил огней. И только вышел, государь идёт с царевичем. И они сюда. А я ушёл. После прибегают, кричат: глянь, Спирька, беги, глянь!

      И Спирька замолчал.

      – Глянул? – строго спросил Зюзин.

      Спирька кивнул, что глянул.

      – И что?

      – Крепко царевича побили.

      – Кто?

      Спирька пожал плечами.

      – Ну а хоть чем?

      Спирька опять не ответил.

      – Может, этим? – спросил Зюзин и посмотрел на Трофима.

      Трофим поднял кочергу. Спирька смотрел на неё и молчал.

      – Что это за кочерга? – спросил Зюзин.

      – Кочерга как кочерга, – с досадой сказал Спирька. – Она здесь за углом стояла, – и он кивнул в сторону печи.

      – Давно стояла? – спросил Зюзин.

      – С лета.

      – Чья она?

      – А я откуда знаю? Стоит и стоит.

      – Да как это «стоит»?! – взъярился Зюзин. – Невесть чья кочерга! В царских палатах! Пёс! А если она заколдованная?! А если она с порчей?!

      – Да какая порча в кочерге! – воскликнул испуганный Спирька.

      – А вот такая! – крикнул Зюзин. И приказал: – Трофим!

      Трофим сунул кочергу едва ли не в нос Спирьке и очень строго спросил:

      – Чья это кровь? Чьи волосы?! Царевичевы?! А?!

      Спирька побелел, как снег, и начал закатывать глаза.

      – Воды! – крикнул Трофим, убирая кочергу.

      Но было уже поздно, Спирька совсем обомлел. Его чуть успели подхватить.

      – Хлипкий какой, – сердито сказал Зюзин. – Но нас этим не проймёшь. – И велел: – Уберите его! Лёду ему в нос! И чтоб был под рукой!

      Стрельцы поволокли Спирьку обратно в дверь.

      – Вот псы, – сердито сказал Зюзин, закладывая руки за спину. – Как царевича убить, так все иерои, а как ответ держать…

      И вдруг откуда-то издалека раздался глухой удар. После ещё один. После ещё. Зюзин поднял правый перст, прислушался. Ударило ещё раз.

      – С Митрополичьей звонницы, – негромко сказал Клим.

      – Сам знаю! – зло ответил Зюзин. И добавил: – Дела у меня. А ты здесь за старшего. И ты! – сказал он Трофиму, развернулся и пошёл к двери.

      И вышел. За ним вышли все, кто с ним пришёл, а это с десяток человек, не меньше.

      Клим махнул рукой – и вышли и все остальные. Теперь в палате оставались только Клим с Трофимом. Клим взял у Трофима кочергу и осмотрел её, потрогал на ней волосы, отдал обратно и сказал:

      – Я думал, дело решённое. А тут поди ж ты.

      Трофим ничего на это не ответил. Тогда Клим