Женская война. Александр Дюма

Куртово, любимый егерь герцога.

      Герцог распечатал их и принялся читать одним глазом, а другим, которому старался придать как можно более нежности, беспрестанно смотрел на прелестную Нанону.

      Нанона охотно растерзала бы герцога на куски.

      – Знаете ли, – сказал герцог, прочтя несколько депеш, – что вы должны бы сделать?

      – Нет, ваша светлость, – отвечала Нанона, – но если вы прикажете, так все будет исполнено.

      – Вы послали бы за вашим братом, – продолжал герцог. – Я, кстати, получил из Бордо важные известия, и он мог бы тотчас же отправиться с депешею в Париж. После возвращения я мог бы дать ему чин, о котором вы просите.

      Лицо герцога выражало самую непритворную, искреннюю нежность.

      «Ну, надобно не бояться! – подумала Канона. – Может быть, Каноль по глазам моим догадается или поймет мои намеки».

      Потом сказала громко:

      – Пошлите за ним сами, любезный герцог.

      Она понимала, что если она сама вздумает исполнить это поручение, то герцог не допустит ее послать письмо к Канолю.

      Д’Эпернон позвал Франсинетту и послал ее в гостиницу «Золотого Тельца», сказав ей только:

      – Скажи барону Канолю, что Нанона Лартиг ждет его к завтраку.

      Нанона пристально посмотрела на служанку, но, хотя взгляд ее был очень красноречив, однако же Франсинетта не могла прочесть в нем целой фразы: «Скажи Канолю, что я сестра его».

      Франсинетта вышла, поняв, что тут есть что-то неладное, даже очень опасное.

      Между тем Нанона стала за стулом герцога так, что первым взглядом могла показать Канолю, что надобно остерегаться, и занялась приготовлением хитрой фразы, которая могла бы высказать вдруг барону все, что ему нужно знать, чтобы не испортить предстоящего семейного трио.

      Она могла видеть всю дорогу до того угла, где накануне герцог прятался со своими людьми.

      – А, – сказал вдруг герцог, – вот возвращается наша Франсинетта.

      И уставил глаза на Нанону. Она принуждена была отвернуться от окна и отвечать на вопросительный взгляд герцога.

      Сердце Наноны билось так сильно, что грудь у ней заболела, она видела только Франсинетту, а ей хотелось видеть Каноля и прочесть на лице его что-нибудь успокоительное.

      Раздались шаги на лестнице: герцог приготовил улыбку гордую и вместе с тем дружескую. Нанона старалась не покраснеть и приготовилась к битве.

      Франсинетта постучала в дверь.

      – Войдите! – сказал герцог.

      Нанона приготовила знаменитую фразу, которою хотела приветствовать Каноля.

      Дверь отворилась, Франсинетта вошла одна. Нанона заглядывала в переднюю жадными взорами, в передней никого не было.

      – Сударыня, – сказала Франсинетта с непоколебимою ловкостью сценической субретки, – барона Каноля уже нет в «Золотом Тельце».

      Герцог нахмурил брови.

      Нанона подняла голову и вздохнула.

      – Как, – сказал он, – барона Каноля уже нет в гостинице «Золотого Тельца»?

      – Ты,