Мир без конца. Кен Фоллетт

– фунт на мешок шерсти. Стандартный мешок весил триста шестьдесят четыре мерных фунта и стоил около четырех фунтов; налог составил четверть его стоимости – огромный процент.

      – Еще хуже, что из Англии стало труднее вывозить шерсть, – говорил флорентиец. – Мне пришлось платить большие взятки.

      – Запрет на вывоз будет скоро снят. Торговцы Шерстяной компании Лондона ведут переговоры с королевскими чиновниками…

      – Надеюсь. Но в сложившейся ситуации мои родные считают, что нет смысла ездить на целых две шерстяные ярмарки в одной части страны.

      – И они совершенно правы! Оставайтесь здесь и забудьте про Ширинг.

      Город Ширинг располагался в двух днях пути. Он был не меньше Кингсбриджа, но, не имея собора и монастыря, делал ставку на замок шерифа и суд графства. Раз в год там проводилась конкурирующая шерстяная ярмарка.

      – Боюсь, выбор здесь хуже. Понимаете, Кингсбриджская ярмарка, судя по всему, угасает. Все больше торговцев перебирается в Ширинг. Там больше сортов.

      Керис пришла в отчаяние. Для отца это может стать катастрофой. Она спросила:

      – А почему торговцы предпочитают Ширинг?

      Буонавентура пожал плечами.

      – Торговая гильдия благоустроила свою ярмарку. Там теперь нет очередей перед городскими воротами; торговцы могут арендовать палатки и лотки; есть биржа, где можно торговать, когда идет дождь, как сейчас…

      – Мы тоже можем все это сделать, – уперлась Керис.

      Отец засопел:

      – Если бы.

      – Почему, папа?

      – Ширинг – независимый город с самоуправлением, право на которое было пожаловано ему королевской хартией. Торговая гильдия имеет возможность удовлетворять нужды суконщиков. Кингсбридж принадлежит аббатству…

      – Во славу Божью, – вставила Петронилла.

      – Разумеется, – кивнул Эдмунд. – Но наша приходская гильдия ничего не может сделать без разрешения аббатства, а настоятели – народ осторожный, консервативный, и мой брат не исключение. В результате самые прекрасные предложения отвергаются.

      Буонавентура продолжил:

      – Ради многолетних связей моей семьи с вами, Эдмунд, а до вас с вашим отцом, мы ездили в Кингсбридж, но в трудные времена не можем позволить себе подобную сентиментальность.

      – Тогда ради этих многолетних связей позвольте попросить вас о небольшом одолжении, – нахмурился Эдмунд. – Не принимайте пока окончательного решения. Подождите.

      Умно, подумала Керис. Девушка не уставала поражаться, как ловко отец ведет переговоры. Он не стал уговаривать давнего делового партнера передумать – это лишь укрепит его решимость. Итальянцу намного проще согласиться пока не принимать окончательного решения. Никого ни к чему не обязывает, но оставляет щелочку. В такой просьбе отказать трудно.

      – Хорошо, но какой в этом смысл?

      – Я хочу попытаться благоустроить ярмарку, прежде всего мост. Если нам удастся сделать Кингсбридж удобнее Ширинга, привлечь больше клиентов, вы ведь не уедете отсюда, не