Мир без конца. Кен Фоллетт

что теперь все плюхали по грязи.

      Мерфин изучал конструкцию моста. Керис знала этот его взгляд: он пытался понять, почему мост стоит и не падает. Девушка часто подмечала, что подмастерье Элфика пристально смотрит – то на какой-то фрагмент собора, то на незнакомый дом, а то и на терновник в цвету или зависшего ястреба. Парень замолкал, внимательные и зоркие глаза будто всматривались во мрак, пытаясь разгадать, что там. На ее вопросы он отвечал, что старается увидеть суть вещей.

      Дочь олдермена проследила за его взглядом и постаралась понять, что именно заинтересовало Мерфина в конструкции старого моста. Тот имел шестьдесят ярдов в длину, длиннее Керис никогда не видела. Полотно подпирали два ряда мощных дубовых быков, похожих на колонны, выстроившиеся по обе стороны главного нефа собора. Из пяти пар опор береговые устои на мели были довольно короткими, а три пары центральных быков взмывали на пятнадцать футов над уровнем воды.

      Каждая опора состояла из четырех скрепленных бревен, которые обжимал каркас из деревянных реек. Согласно легенде для этих трех пар быков король подарил Кингсбриджскому аббатству двадцать четыре лучших во всей Англии дуба. Над ними по обе стороны шли параллельные балки. Их соединяли более короткие перпендикулярные бревна; вместе они образовывали проезжую часть, застеленную продольными досками – полотном моста. По обе стороны вдоль полотна тянулись не очень прочные перила. Раз в несколько лет какой-нибудь пьяный крестьянин обязательно въезжал в них на телеге и тонул вместе с лошадью.

      – Что ты там рассматриваешь?

      – Трещины.

      – Я не вижу никаких трещин.

      – Балки по обе стороны центрального быка потрескались. Видишь, Элфрик укрепил их железными скобами?

      Теперь Суконщица заметила плоские металлические крепы, прибитые перпендикулярно трещинам.

      – Ну и что?

      – Я не понимаю, почему трещины появились именно здесь.

      – А это важно?

      – Конечно.

      Не особенно он разговорчив этим утром. Девушка хотела спросить почему, но вдруг услышала:

      – Твой отец идет.

      Керис обернулась на улицу. Два брата являли собой странную картину. Антоний, брезгливо подобрав полы рясы, тщательно обходил лужи, отвращение исказило его болезненно-бледное лицо. Более живой, хотя и старший Эдмунд, с красным лицом и длинной косматой седой бородой, шел, приволакивая увечную ногу по грязи, внушая что-то аббату и с силой жестикулируя. Глядя на отца издали, как смотрел бы незнакомец, Керис всегда особенно любила его. Дойдя до моста, братья не прервали разговора.

      – Ты только посмотри на эту очередь! – воскликнул Эдмунд. – Сотни людей до сих пор не попали на ярмарку, потому что не могут проехать! И уверяю тебя, половина из них найдет продавцов в очереди, они совершат сделку прямо здесь и отправятся домой, даже не въехав в город!

      – Это незаконно, – возмутился Антоний.

      – Пойди и скажи им это, если сможешь перейти мост. Только не сможешь, он слишком узкий! Послушай,