Мир без конца. Кен Фоллетт

людей оставались у мастеров поденными работниками, за жалованье. Единицы становились партнерами и после смерти мастера перенимали дело. Этот путь Мерфину был закрыт. Он слишком ненавидел Элфрика и намеревался уйти при первой же возможности.

      – Давайте посмотрим сверху, – предложил Годвин.

      Перешли в восточную часть. Элфрик не преминул подлизаться:

      – Хорошо, что вы вернулись из Оксфорда, брат Годвин. Но вам, вероятно, не хватает ученого общества.

      Ризничий кивнул:

      – Преподаватели там действительно очень сильные.

      – А студенты, должно быть, выдающиеся молодые люди. Хотя до нас доходят слухи об их дурном поведении.

      Церковник скроил покаянную мину.

      – Боюсь, нет дыма без огня. Вырываясь из дому, молодой священник или монах может впасть в искушение.

      – И все-таки нам повезло, что у нас в Кингсбридже есть люди, обучавшиеся в университете.

      – Очень любезно с вашей стороны.

      – О, это чистая правда.

      Мерфину хотелось крикнуть: «Да заткнись ты, ради Бога!» Но Элфрик есть Элфрик – бездарный ремесленник, работает плохо, мыслит убого, но знает, где что урвать. Юноша часто имел возможность наблюдать, как наставник обходителен с людьми, от которых ему что-то нужно, и груб с теми, от кого никакой пользы. Больше Мерфина удивляло, почему такой умный и ученый человек, как Годвин, не видит Элфрика насквозь. Может, человеку, которому льстят, это не так заметно?

      Ризничий открыл дверь и поднялся по узкой винтовой лестнице в стене. Подмастерье взбодрился. Он любил тайные ходы, а кроме того, очень хотел понять, почему рухнул свод.

      Одноярусные приделы выступали с обеих сторон массива собора. По каменным сводчатым потолкам шли нервюры[5]. Снаружи покатая крыша приделов поднималась к основанию верхних окон основного массива собора. Под ней находился треугольник пустого пространства, пол которого представлял собой не видную снаружи верхнюю поверхность свода придела. Монахи и строители поднялись сюда, чтобы осмотреть разрушения сверху.

      Через окна, выходящие внутрь собора, падал слабый свет, а Томас ко всему предусмотрительно захватил масляную лампу. Мерфин сразу заметил, что своды немного отличаются друг от друга от травеи к травее. Восточный свод менее выпуклый, чем соседний, следующий – частично разрушенный – также очертаниями не похож на последний.

      По выпуклости свода монахи и мастера подошли как можно ближе к разрушениям. Все так же, как и в остальном соборе – камни, соединенные раствором, только потолочные плиты тонкие, легкие. Свод был почти вертикальным в основании, но, поднимаясь, загибался и в конце концов примыкал к каменной кладке противоположной стены. Элфрик заметил:

      – Очевидно, прежде всего нужно заново перебросить свод над первыми двумя травеями придела.

      – Своды с нервюрами в Кингсбридже уже давно никто не строил, – напомнил Томас и обернулся к Мерфину: – Ты сделаешь опалубку?

      Подмастерье

5

Нервюра – выступающее ребро готического крестового свода.