Мир без конца. Кен Фоллетт

не только религиозные, но и политические вопросы, и монахов, довольных, что за ними наблюдают не так пристально. Ричарду исполнилось всего двадцать восемь лет, но его отец был близок к королю, а это значило побольше, чем возраст.

      Остальная свита свернула к южной части собора. Старший сын графа Уильям, лорд Кастер, велел сквайрам поставить лошадей на конюшню, человек пять рыцарей отправились в госпиталь. Ральф поспешил помочь жене Уильяма, леди Филиппе, сойти с лошади. Он был безнадежно влюблен в эту высокую красивую женщину с длинными ногами и глубоким декольте.

      Когда все лошади были ухожены, сквайр отправился к отцу с матерью. Они жили в маленьком домике в юго-западной части города у реки, куда доносился мерзкий запах дубилен. Подходя к дому, Ральф в своей красно-черной ливрее поежился от стыда и порадовался, что леди Филиппа не видит, как низко пали его родители. Он не видел их год, оба постарели. Леди Мод поседела, а сэр Джеральд медленно слеп. Сына угостили монастырским сидром и собранной матерью в лесу земляникой. Отец пришел в восторг от ливрейных цветов.

      – Граф еще не сделал тебя рыцарем? – нетерпеливо спросил он.

      Каждый сквайр стремился стать рыцарем, но Ральф больше остальных. Отец не забыл унижения десятилетней давности, когда у него отобрали земли и семейство стало иждивенцем аббатства. В тот день в сердце Фитцджеральда-младшего вошла заноза, и боль не утихнет до тех пор, пока он не восстановит фамильную честь. Но не все сквайры становились рыцарями. Тем не менее отец всегда говорил так, будто для Ральфа это лишь вопрос времени.

      – Пока нет. Но похоже, мы скоро отправимся на войну с Францией; там-то уж я себя проявлю.

      Он старался говорить небрежно и не показать, как мечтает отличиться в сражении. Мать пришла в ужас.

      – Почему короли всегда воюют?

      Отец засмеялся:

      – Мужчины созданы для этого.

      – Неправда, – резко ответила она. – Я в муках рожала Ральфа вовсе не для того, чтобы какой-нибудь французский меч снес ему голову или в сердце вонзился болт арбалета.

      Отмахнувшись, отец спросил:

      – Почему ты считаешь, что будет война?

      – Король Филипп Французский занял Гасконь.

      – Вот оно что. Этого мы, конечно, потерпеть не можем.

      Английская корона на протяжении нескольких поколений владела этой провинцией на западе Франции. Купцы Бордо и Байонны имели немалые привилегии и вели дела не столько с Парижем, сколько с Лондоном. Но все-таки там было неспокойно. Ральф добавил:

      – Король направил для заключения союза посольство во Фландрию.

      – Союзники потребуют денег.

      – Поэтому граф Роланд и приехал в Кингсбридж. Эдуард хочет занять у купцов.

      – И сколько же?

      – Говорят о двухстах тысячах фунтов, по всей стране, в счет будущих налогов на шерсть.

      Мать негромко заметила:

      – Не стоит королю загонять купцов в гроб.

      – Да ну, у торгашей куча денег – посмотри только на их дорогую одежду. – В голосе отца сквозила горечь,